Остатки заграждения затрещали, начали
поддаваться. Зверюга, почуяв слабину, удвоила усилия. Уродливая
голова протиснулась сквозь переплетение колючих ветвей, морда
задралась, глаза жадно уставились на Грешника.
А тот, резко выдохнув, со всей силы
опустил копьё.
Силы у него хватало. Неказистая
деревяшка ударила в шею, вонзившись правее позвоночного столба.
Крепкая кожа не спасла, да и гиена сама помогла Грешнику, резко
подавшись вперёд в момент удара. Вообще-то он в глаз метил, но так
даже лучше, ведь не факт, что деревяшка сможет через кости черепа
пройти.
Раненная тварь захрипела нехорошо, и
резко попятилась назад с такой силой, что копьё вывернуло из
ладоней. Эх, надо было его сразу попытаться вытащить, а не
расширять рану, двигая древком туда-сюда.
И без того нищенский арсенал Грешника
резко обеднел.
Но оно того стоило.
Подраненная гиена продолжала
пятиться, то и дело задевая древком торчащего в ней копья за стены
и ветви. Это, естественно, добавляло негативных впечатлений, из-за
чего тварь бесилась всё больше и больше. В итоге, рванувшись в
очередной раз, зверюга выдрала копьё из шеи, после чего легко
выскочила на открытое пространство, где принялась предсмертно
хрипеть, топчась пред резко притихшей стаей и заливая кровью
землю.
Одна из самых крупных гиен подошла к
пострадавшему сородичу. Принюхалась к тёмным пятнам на пыльной
земле, выпрямилась, нехорошо уставилась на Грешника, рыкнула.
Тот обоснованно заподозрил, что
сейчас начнётся самое главное. Эта тварь совсем другая, это если не
вожак, то рядом с ним по положению. Вон какие умные глаза, и
сколько шрамов на морде.
Шрамы — это опыт.
Опытный враг — опасный враг.
Поднявшись во весь рост, вскинул лук,
и одну за другой выпустил три стрелы. «Бывалая» гиена увернулась от
всех с такой непринуждённостью, что Грешник понял: дело вовсе не в
неказистости оружия.
Дело в мишени.
Проверяя этот вывод, четвёртую стрелу
выпустил в одну из ничем не примечательных тварей. И попал именно
туда, куда целился.
Подранок умчался в ночь, горько и
громко жалуясь на человеческое коварство.
Остальные звери, и без того сбавившие
голос, наоборот резко, будто по команде, стихли. И когда Грешник
достал пятую стрелу, вся стая пришла в движение, дружно ринувшись в
проход.
Стрелять в эту свору — всё равно, что
в снежную лавину боезапас сливать. Этот поток хищной плоти в
секунды сметёт остатки заграждения, или попросту напрямик, по
камням вскарабкается к добыче. Даже будь у Грешника весь его
арсенал, не факт, что сумел бы тут выстоять.