Поднявшись на ноги, я двинулась к Древнему, наблюдающему за мной, словно тигр из засады. Я приближалась к клетке медленно, шаг за шагом, и старалась не разрывать зрительный контакт. Мне казалось, что так безопаснее, что пока пленник на меня смотрит, то ничего плохого не сделает.
— Ди-и-ис, — выдохнул эльф, и затылок закололи щекотные иголочки мурашек.
Надо же, запомнил имя. От этой мысли сердце в груди заколотилось еще отчаяннее. И это при том, что по-настоящему меня звали Дианой. Ну, в той, другой жизни, которую я оставила и к которой не хотела возвращаться.
Прижимаясь лбом и носом к решетке, эльф сверкал глазами из-под опущенных ресниц. Его порочный рот был приоткрыт. Пальцы одной руки гладили прутья клетки, другой — небрежно прикрывали наготу ниже пояса.
Красивый гад. Само совершенство.
— Ди-и-ис.
Чувствуя себя бабочкой, летящей на огонь, я остановилась напротив клетки и протянула пленнику миску, чтобы тот взял себе кусочек мяса.
И сразу же, перекрыв кислород, мое горло сдавили жесткие пальцы.
Тарелка выпала из рук, с грохотом разбившись о каменный пол.
— Попалась, — с ненавистью прошипел эльф, пытаясь задушить меня одной ладонью.
Дышать! Нечем дышать!
Я захрипела, задергалась, впилась ногтями в душившую меня руку, раздирая чужую плоть до крови, — тщетно. Проклятый Древний плевал на боль, которую ему причиняли.
Пальцы мертвой хваткой сжимались на моем горле. Все крепче и крепче.
Паника. Ужасная паника захлестнула с головой.
Больно. Страшно.
Сердце ломало ребра. Губы в отчаяние хватали воздух, но тот не поступал в легкие.
Я задыхалась.
О господи, я сейчас умру! Меня задушат!
Нет-нет-нет-нет!
Я не могу умереть. Не сегодня. Не так. Рано.
Сквозь слезы, брызнувшие из глаз, я увидела, как ошейник на горле Древнего загорелся багровым светом. Мне показалось, что он даже стал немного туже. А потом я поняла: не немного. Пока эльф душил меня, зачарованный рабский ошейник душил его. Потому что пленник представлял опасность. Потому что причинял боль хозяйке.
Вспомнились слова владелицы борделя: «Твоя магия, милый, надежно запечатана. И физическая сила тоже под контролем. Дернешься — будешь скулить от боли, как побитая собака».
В душе вспыхнула надежда. Отпустит. Он должен меня отпустить, но…
Эльф терпел. Кусал губы до крови, но не разжимал убийственную хватку на моем горле. А ошейник светился все ярче, сжимался все больше. Под сияющей стальной полосой вздулись вены. От напряжения по вискам, по острым высоким скулам бежал пот.