Вопреки предупреждениям Николая, стал Василий часто появляться в Ксюшином селе: то в медпункт заглянет, то на реке появится именно в тот момент, когда девушка купается, а иногда и домой придёт к другу Коле. Встречи были невинные, радостные, разговоры оживлённые.
А Ксения с приближением даты свадьбы со Степаном молчаливее стала. Сердце её грусть томила, по ночам вздыхала, снились ласковый взгляд карих глаз Василия да жгучая, как смоль, его шевелюра.
Настал субботний день, когда братья уж и лошадей запрягли в телегу, сестрино приданое погрузили: перины, подушки, шифоньер новый, наряды невестины, чтобы везти в дом жениха.
Приспичило Ксении на работу в медпункт на минутку сбегать. Так и сказала родным «на минутку». Приходит, а там Василий как часовой у двери стоит. Затрепетало сердце у обоих, в глаза друг дружке глядят.
– Ксюша! Ведь любишь ты меня, а не Степана. И я тебя больше жизни люблю.
– Ты ведь, Васенька, моложе меня. Не вправе была я по нашим деревенским законам любить тебя. А вот люблю, и сделать ничего не могу с собой.
– Так зачем же тебе эта свадьба? Давай убежим прямо сейчас.
Неведомая сила подтолкнула их друг к дружке. Взялись за руки и побежали напрямик через берёзовую рощу в деревню, где жил Василий.
– Мама, я жену себе украл у Степана из соседнего села, – сказал Василий, появившись с Ксюшей на пороге родного дома.
Всплеснула руками Мария Фёдоровна в тревоге.
– Ох, не по правилам поступили! Боюсь, не к добру это, дети, – прослезилась она, но Ксюшу обняла, прижала к груди, голову её белокурую погладила, в глаза заглянула. – Выдержишь ли?
А в родительском доме невесты переполох. Где Ксюша? Что случилось? Степан побежал в медпункт. Закрыто! В соседний дом спрашивать пошёл. Там и получил ответ:
– Бросила тебя твоя невеста! С Василием, взявшись за руки, убежали!
Будто кувалдой по голове ударили Степана эти слова. Кровь в висках застучала, назад еле доплёлся. Оскорблённые чувства взыграли:
– Не нужна мне ваша невеста! Опозорила она меня! И вас знать всех не желаю! – крикнул Степан и, обхватив руками голову, быстро ушёл.
Ксюшина мать Настасья Петровна зарыдала в голос. Отец Прохор Иванович сурово нахмурил брови, сжал кулаки, приказал Андрею и Николаю приданое сбросить с телеги на землю.
– Поехали возвращать беглянку! – кивнул он сыновьям.