Его маленькие хитрые глаза изучали ее с превеликим любопытством. Отвесив насмешливый поклон, он представился Вигбертом. Внутренний голос подсказывал Астейн, что с этим человеком друзьями они не станут.
– Нашел во мне что-то особенное? – поинтересовалась она.
– Да как не найти: не каждый день к нам приходит чумазая девица, почитающая себя телегой, от которой несет конским потом так, что мухи на лету дохнут.
– Я же не пешком шла! – задохнулась девушка от наглости, и зачем-то пустилась в объяснения, но замолчала, увидев на изъеденном оспинами лице издевательскую ухмылку.
От дальнейших пререканий избавило появление родственников. Откуда-то, видимо из второго внутреннего двора, к Астейн спешила высокая светловолосая женщина: то была графиня Ингерн. Она быстро оправилась от изумления, узнав, что ее племянница стоит во дворе замка.
Однако, не графиня первая заключила дочь Ингвальда в объятия: что-то яркое и громко кричащее обогнало хозяйку Рогельтена, едва не оттолкнув, налетело и попыталось задушить. Девушке потребовалось время, чтобы признать в визжащем существе кузину Урсулу, сильно похорошевшую с тех пор, как последний раз они виделись в Норхейме. Более других Астейн была рада видеть именно троюродную сестру, но кто бы мог подумать, что она окажется столь красива! Два слоя ткани, – зеленая и синяя, – удивительным образом оттеняли нежность кожи, золото густых локонов и подчеркивали изумрудное сияние глаз. Узкое глухое платье, призванное скрывать тело, ленточной шнуровкой и узорчатой каймой наоборот, подчеркивало его тонкость и грацию. Когда девушки обнимались, и пальцы Астейн ощутили нежный шелк, зависть шевельнулась в глухих закоулках души.
– Урсула, ты ведешь себя неприлично! – графиня Ингерн попыталась привести дочь в чувства. Потом посмотрела на племянницу долгим изучающим взглядом, едва заметно улыбнулась, и тихо проговорила: – Астейн, как ты уже поняла, мы рады видеть тебя. Только что за странный вид? И где Ингвальд? Он не извещал о своем визите!
Кратко и сбивчиво Астейн поведала о событиях в обители Святой Хранительницы Итенель, повергнув родственников в ужас. О гибели обители они уже знали от заезжих купцов, но кто мог предположить, что там окажется дочь Ингвальда!
Урсула крепко сжимала руку кузины, словно боясь, что та исчезнет. Вопросы верткими ящерицами рвались на язык, отталкивая друг друга: