Гуляли все вместе в широком пологом овраге, где снежные горки были естественные, их не надо ни мастерить, ни чистить. Там по вечерам собирались практически все местные школьники от восьмого до одиннадцатого классов. Кто-то привозил огромные дворовые сани, сваренные из толстенных труб (а такие, с учетом печного отопления, были практически в каждом доме), затаскивали их на макушку одной из многочисленных горок, разгонялись и на сумасшедшей скорости, падая друг на друга, съезжали вниз. В итоге до низа горы добирались два-три человека. Остальные разлетались по снегу во время спуска.
В этот вечер Толян приехал с опозданием на час-полтора от обычного его графика и с запахом спиртного. Генка спросил:
– Что за праздник, что пьешь без нас?
– Да так, у кореша день рождения…
– Что же ты сорвался, оставался бы в компании?
– Скучно, брательник!
И заорал во все горло:
– Выхожу и запеваю, а в кармане молоток! Неужели не заступится двоюродный браток?
И Толян действительно достал из кармана красиво сработанный небольшой цельнометаллический молоток. Изделие, выпускаемое в стенах их ПТУ.
– Ты что, дурак? – спросил Жорка.
– А вот сейчас узнаешь! Как на… по кумполу, так сразу поймешь!
– Убери, – сказал Геннадий.
Помолчал, добавил:
– А лучше вали отсюда, пока не протрезвеешь. Давай-давай, чеши в свое ПТУ!
– Так-то ты за родного брата… Эх-х-х! Пойду народ крушить!
Начала собираться толпа, привлеченная ором великовозрастного пэтэушника.
– Прекрати! – сказал Генка. – И убери игрушку, дурак!
– А ты возьми, попробуй! – начал дурачиться Толян, размахивая молотком.
Он был вертким, по-деревенски крепким, хотя и ростом не вышел, и спортом не занимался. Ребята начали пятиться от него, кое-кто отбежал на значительное расстояние. Генка еще раз сказал Толяну, чтобы тот прекратил куражиться. Как будто масла в огонь подлил: тот уже полез и на брата. Геннадий подставил под удар молотка левую руку, а правой коротким тычком в лоб свалил Толяна в снег. Сказал:
– Вставай!
Брат неуклюже, на четвереньках, пытался подняться на ноги.
– Поднимите его.
И только Жорка с Витьком приподняли Толяна, оторвав его руки от снежного настила, как он снова получил короткий удар в голову. Летел метра три, упал на спину, руки раскинул, молоток улетел в сторону. Генка повернулся и пошел по протоптанной в снегу тропинке, ведущей к кольцу городского трамвая. Ребята потянулись за ним. Вечер был испорчен.