– и сбежались сторожа и проснувшийся конюх, которые, кстати, не знали английского.
Но главная особенность, главное свойство сиамских близнецов заключается в том, что их нельзя разлучать. Не то чтобы разлучать, их даже разъединять нельзя. Известные факты хирургического разделения сиамцев чаще всего приводили, рано или поздно, к их гибели, и дело здесь было не в последствиях хирургического вмешательства – все решал сам факт разобщения душ.
Точнее, душа у них общая, поэтому экспериментаторы, думая, что разделяют два существа, на самом деле разделяли одно. Когда же тел становилось два, душа, оставаясь единой, не знала, к какому телу прикрепиться и, так и не решив этой задачи, уходила в мир иной, оставив свое, некогда единое тело, бездыханным.
Однажды Савраска заболел. С ним вечно что-нибудь приключалось. Повели Савраску к ветеринару, который слушал через трубку, осматривал и ощупывал, а потом сделал укол шприцем с длинной иглой. Генидка кое-что понимал в медицине и, услышав зловещее слово «сап», задрожал от страха. У Савраски – сап! Савраску будут лечить! А может быть, и не станут его лечить, а поведут на бойню?! Боже, как жутко стало Генидке! Как одиноко стало ему!
Слоняясь у станции, он услышал приговор доктора: «Карантин».
Это означало, что всех лошадей, и вообще всех животных в хозяйстве разобщат на две группы, причем в одной из них будут все лошади, а в другой… один Савраска. Так и произошло.
Генидка несколько дней не мог придти в себя. Стойло рядом с ним, в котором находился его друг, теперь пустовало. Генидка ночами опускал морду за перегородку и вдыхал ноздрями запах Савраски, который хранила земля и стены стойла. На изгороди висела Савраскина попона… Тоска снедала несчастного Генидку. Сейчас он острее понимал важность Савраски в своей жизни, разлука с которым внесла в эту жизнь тоску и пустоту. Понемногу он начал чахнуть.
Однажды ночью Генидка вышел из стойла и, подойдя к воротам конюшни, увидел, что калитка, через которую входил обычно конюх, не заперта, а только закрыта накидным крючком снаружи. Щель оказалась довольно широкой, и Генидке удалось просунуть в нее язык, и языком приподнять дверной крючок. Генидка толкнул мордой дверь и вышел на залитый лунным светом двор. Осторожно, стараясь не цокнуть копытом, проскользнул к сараю рядом с ветстанцией. Большие двустворчатые двери сарая были заперты на тяжелый висячий замок. Высоко в стене виднелось одно единственное маленькое оконце.