—
Совершенно не при чем! Я имела в виду другое значение этого
слова... — Я тяжело вздохнула. — Пике — это резко снижение, а в
моем случае — резкое падение вниз.
—
Евдокия... Ты, княжна Раевская, и ни о каком падении или снижении
твоей значимости не может идти и речи!
—
Да кто ж спорит?! Это я так, для более красочного описания сказала.
Раевские должны и могут только вверх, только к звездам! — начала я
очередной вдохновенный спич, но наткнулась на полезшие на лоб брови
княгини и поняла, что советские лозунги тут не прокатят. — В общем,
маменька, для всех я выздоровела, но мне нужен адаптационный
период. И если кто будет меня спрашивать или зазывать в гости,
говорите, что я на адаптации. И как только, так сразу, с
удовольствием почту всех желающих своим присутствием.
И
направилась к выходу в задней части дома, чтобы почитать в саду.
Где меня и нашел Сережка.
—
Госпожа, я нашел полянку! Такую, как вы просили! — он замялся и
уточнил: — Только она далековато, в самом конце сада, там, где
рукой подать до леса.
—
Вот и хорошо! Вот и замечательно! — обрадовалась я. — Пошли,
покажешь!
Только далеко уйти мы не успели — нас
окликнули:
—
Евдокия Поликарповна, доброе утро! Прошу прощения, что нарушаю ваше
уединение, но уж очень велико было желание увидеть вас и поздравить
с выздоровлением!..
Ух
ты! Меня здесь так официально редко называли. Я даже как-то
приосанилась от такого обращения. Ко мне подошел довольно
привлекательный русоволосый молодой человек и выжидающе на меня
уставился.
—
…Ой, простите, должно быть, вы меня не помните. Позвольте
представиться, я ваш сосед, князь Родион Михайлович Ситский, для
вас можно просто Родион.
И
он расплылся в улыбке, снова выжидающе на меня глядя. А до меня
только сейчас дошло, что он ждет, что я протяну ему для поцелуя
руку.
Ну, я и протянула, мне не жалко.
—
Рада, снова с вами познакомиться.
Зря. Потому что этот Ситский расценил
подобную малость, как некий аванс, и тут же двинулся в
бой:
—
Евдокия Поликарповна, мы только вчера вечером узнали о вашем
чудесном исцелении и не смогли остаться к этому равнодушными!
Поэтому я уговорил маменьку ехать к вам с самого утра и даже без
предупреждения! — расцвел он в своей самой, как он наверняка думал,
обаятельной улыбке. — Конечно, маменька сомневалась, стоит ли ехать
вот так сразу, но меня как будто что-то потянуло, и я просто не мог
противиться внутреннему призыву! Теперь я понял почему! — Я опешила
от разыгрывавшегося на моих глазах спектакля одного актера, и
просто стояла и хлопала глазами. — Вы та, которую мое сердце
выбрало на расстоянии! — Он демонстративно ухватился за грудь. —
Это оно проложило к вам мой путь! — С надрывом продолжил
он.