Лоредан – истинная причина ее слез. Потеря Аурики была
невосполнима. Не существует лекарства, способного залечить эту
рану. Глядя в глаза полные печали, Элай понял, что это не пройдет
никогда. Пока жива, Аурика будет помнить. Такая любовь, какая была
у нее с Лореданом, не умирает со смертью одного из влюбленных.
Ему понадобится время, но он смирится с мыслью, что она любит
погибшего мужа. И будет любить всегда. Кто Элай такой, чтобы
претендовать на его место в ее сердце? Лоредан был сильным,
красивым, гордым мужчиной. Рожденным править. А Элай? Без роду, без
племени, сын шлюхи, наемник, вор и убийца. Он даже симпатичной
внешностью похвастаться не может. Вечно грязный, шрам на лице,
новая одежда и та смотрится на нем, как обноски. Ему было не по
силам соперничать с живым Лореданом, с мертвым и подавно не
тягаться. В памяти Аурики он навечно запечатленный идеал. Никогда
она не посмотрит на него так, как смотрела на Лоредана − с любовью
и уважением. Хотя, видят Боги, он бы не пожалел жизни за один такой
взгляд.
Но это не значит, что он бросит ее. Он будет тенью следовать за
ней, оберегать от невзгод. И, возможно, однажды она снова будет
счастлива. Пусть и не с ним.
− Идем, − он взял ее под локоть. Сквозь плащ и рубаху
чувствовался жар ее тела. Температура солнечных на несколько
градусов превышала человеческую.
В этот раз она не оттолкнула его. Слишком занятая печальными
мыслями, она позволила вести себя через толпу к воротам. Горе
сыграло им на руку. Под его весом Аурика склонила голову к земле и
ссутулила плечи, ее походка копировала поступь деревенской девушки,
и они, не вызвав подозрений, миновали ворота без досмотра.
У них не было лошадей, а пешком далеко не уйдешь. Аурика в
столице отвыкла от пеших прогулок. Она часто останавливалась
передохнуть. Элай не возражал, так как сам был слаб. Он не
показывал, но ноги едва держали его. Иногда он не понимал, где
находится и куда идет, продолжая движение на инстинктах.
Чуть зашло солнце, Аурика отказалась идти дальше. Они отошли от
столицы всего на пару километров. Ее стены еще маячили за спиной.
Но Аурика уперлась, как своенравная ослица. Животное хотя бы можно
сдвинуть с места, поманив морковкой. Солнечная дрессировке не
поддавалась.
Элай чувствовал себя разбитым. На пререкания требовались силы,
которых не было, и он сдался. Выбрал местом для ночлега груду
живописных развалин. Когда-то здесь находился постоялый двор, но со
временем пришел в упадок, и хозяева бросили дом. Постройку
разобрали по кирпичикам. Остался лишь фундамент и кусок северной
стены. За ней-то Элай и планировал заночевать.