Въезжаю в лагерь. Там кипит жизнь. Солдаты приветствуют меня. Не
по обязанности. А потому, что уважают. Граф дель Парда завоевал это
уважение личным участием в боях и тем, что делает всё, чтобы
сберечь их жизни. Лязгает железо. Это люди привыкают драться в
новых доспехах, изготовленных по образцу, принятому в моём
графстве. Почти все из них впервые надели настоящие латы, и заслуга
в этом – моя. И только моя. Железо здесь на вес золота. Редкость.
Полный доспех рыцаря стоит, как сотня молочных коров. В захваченном
городе мы взяли достаточно металла в крицах и слитках, чтобы начать
перевооружение, загрузив всех окрестных, да и нашедшихся среди нас
кузнецов работой на всё время, пока стояли лагерем. Вот и сейчас
ещё в походных кузницах кипит работа – подгоняют по размеру щитки,
тянут проволоку для кольчужных рубах и штанов, клепают пластины.
Получается грубовато, но зато надёжно.
К моему возвращению фургон для лекаря Долмы и его семьи уже
полностью готов, и я приказываю отогнать его к новому хозяину.
Вернувшиеся посланцы сообщают, что старик просто расплакался от
неожиданности, а Шурика передаёт мне большое спасибо.
Справляюсь о дочке императора. Она сидит у себя в шатре, а слуги
носятся вокруг. Наружу соплячка не высовывает и носа. Хвала
Высочайшему за это!
Оставшиеся дни пролетают в мгновение ока, и точно в условленный
срок наш корпус выдвигается к Кыхту. Нам предстоит долгий путь,
длиной в месяц, на другой конец империи Рёко… Длинные, бесконечные
колонны телег и возов. Тысячные колонны всадников, потому что все
воины передвигаются либо на колёсах, либо в седле. Каждый фиориец
умеет ездить на лошади. Колоссальные отары мяса, передвигающегося
своим ходом и блеющего либо мычащего. Огромное войско идёт
медленно, не быстрее пешехода. Словно подсознательно не желая
совершать то страшное, что ждёт нас в Кыхте. Попадающиеся на пути
люди прячутся при виде гигантского облака пыли, вздымающегося до
самого неба. Население империи запирается в домах, ворота городов
захлопываются, а люди за их стенами возносят молитвы своим богам,
прося защиты от страшных варваров. Да. Мы для рёсцев не люди, а
животные. Они ненавидят всех, кто не принадлежит к их расе.
Впрочем, не только таких, как мы, но даже своих соплеменников из
других мест. Так что косые ненавидящие взгляды для нас становятся
уже привычными. Просто противно воевать за таких. Если бы не
договор вассалитета Фиори и Рёко, никто бы не заставил нас
сражаться. Клянусь, когда моя страна объединится под моей рукой,
первое, что я сделаю, – разорву этот позорный договор. Ни
Тушур, ни империя нам не соперники. Если у меня будет хотя бы
десять тысяч воинов, вооружённых и обученных, как мои три сотни,
находящиеся здесь со мной, нас никто не остановит. И кстати, к
моему возвращению в графстве уже должны быть изготовлены первые
ружья и пушки. Я очень надеюсь на это. И… на свою будто бы жену.
Подло так использовать саури. Но… мы же враги…