– Свободна до утра, – отсылаю я возникшую на пороге
подземной тюрьмы надзирательницу, громадных размеров женщину с
ошейником и прикованной к нему цепью, подвешенными на поясе.
Вместо ответа, она кланяется, отцепляет снасть от пояса,
протягивает мне:
– Это для выгула этого отродья, сьере граф.
Хм, грамотно придумано!
– Молодец! Хвалю. Но можешь идти отдыхать. До утра, как я
сказал.
Женщина вновь кланяется и исчезает на лестнице, ведущей из
подземелья.
Подхожу к двери камеры, где содержится саури. Отодвигаю засов,
распахиваю дверь. Ооли, похоже, уже уснула. Во всяком случае, её
хрупкая фигурка лежит неподвижно на грубой кровати. И вот же –
опять безмерная доброта моей матушки! – у пленницы имеется
полный комплект постельного белья и принадлежностей: подушка,
матрас, одеяло и даже нижнее бельё. На небольшом стульчике в углу
аккуратно сложено её верхнее простенькое платьице. Ага! Не спит!
Уши выдали! Вон как ходуном заходили! Ах ты же… Зараза…
– Эй, поднимайся, – велю на русском.
Молчит. Только острые ушки шевелятся. Подхожу ближе, срываю с
неё одеяло. Саури вскрикивает, сжимается в комок. На ней длинная
ночная рубаха из тонкого полотна. И кажется, я такую же раньше
где-то видел…
– Чего ты хочешь, хомо?
Она поджимает под себя ноги, торопливо натягивает на них подол
рубахи, но я наклоняюсь и защёлкиваю ошейник у неё на шее,
прихватив несколько прядей распущенных волос. Самка вцепляется в
железо обруча обеими руками, и я сдёргиваю её с кровати. Девчонка
падает на земляной пол, охает от боли.
– Чего? Двигай давай!
– Я никуда не пойду! – Саури резко бледнеет, кажется
сообразив, что я собираюсь с ней делать, а глаза расширяются,
словно у героев японских мультиков.
– А кто тебя спрашивает? – нарочито удивляюсь я. Затем
рывком поднимаю её с земли, заставив уткнуться в себя. Свободный
конец цепи наматываю на запястья пленницы. – Не хочешь
шевелить ногами, значит, понесу.
– А!!! – дико визжит она, но тут же задушенно
затыкается – моя ладонь запечатывает наглухо её губы.
Вижу на спинке кровати полотенце. Пойдёт! Запихиваю его в рот
саури, и та теперь может только мычать. Вскидываю хрупкое тело на
плечо, абсолютно не чувствуя веса, и спокойно выхожу из камеры.
Прохожу по коридору, вот и лестница, ведущая наверх. Главное,
матушка спит, и мне никто не помешает.