Приказ тут же исполняется.
– Двое – держать. Остальные – взяли кол.
Восемь солдат берутся сзади, я примериваюсь – пойдёт.
– Дави! – рявкаю во всю глотку.
Воины дружным движением посылают кол вперёд. Хруст, треск ткани
и плоти. Дикий вопль, тут же обрывающийся – дерево проткнуло
лёгкое…
– Ставим.
Пара движений – и импровизированный вертел с насаженным на нём
ещё дёргающимся рёсцем привязан к телеге. Я поворачиваюсь к
остальным его подчинённым, сбившимся в кучу и ставшим из жёлтокожих
бледными словно смерть:
– Где его заместитель? Считаю до трёх. Потом начинаю
насаживать остальных. Эй, воины, сделайте мне ещё один кол…
Мгновение – и мне из толпы выталкивают полную противоположность
корчащегося на колу рёсца. Это тощий и высокий мужчина.
– Ты старший после этого… поросёнка?
Интендант становится ещё белее, хотя кажется, что это
невозможно, потом обречённо кивает.
– Где довольствие, положенное фиорийцам за три недели? На
пять тысяч человек?
Рёсца начинает трясти. Он валится на колени и стонет:
– Пощади, господин! Я всё найду!
Тут как нельзя вовремя появляются первые возы, и начинается
натуральный грабёж запасов рёсской армии. Мы грузим всё подряд.
Абсолютно всё. И то, что нам положено, и что нет. Спустя час
последний воз, который еле тянут лошади, настолько он нагружен,
удаляется. Я оборачиваюсь к трясущемуся рёсцу, показываю на кол,
где толстяк уже бессильно обвис, опустив голову на грудь. За
затылком торчит грубое остриё с клочками мяса.
– Ты всё понял?
Он мелко и часто кивает:
– Да, господин. Да, господин. Да, господин…
– В следующий раз там окажешься ты.
– Да, господин. Да, господин. Да, господин…
– Мы отправляемся штурмовать Сырх. Так что через неделю
ждём тебя в гости. Со всем, что положено.
– Да, господин…
Пока он бормочет и кланяется, я обращаюсь к дель Сауру:
– Больше здесь делать нечего. Возвратимся в лагерь, сьере
герцог?
Тот тоже бледен, но находит в себе силы кивнуть. Мы садимся в
сёдла, отъезжаем. Позади – мой десяток…
Перед самым лагерем герцог роняет:
– Однако… сьере граф… Это… настолько жестоко… Просто
неслыханно!
– Рёсцы признают только силу. Если с ними разводить сопли,
то они мгновенно садятся вам на голову.
Пару мгновений герцог осмысливает мои слова, потом задумчиво
произносит:
– Знаешь, Атти, а ведь теперь я начинаю верить, что многие
из нас вернутся домой… И это будет впервые, пожалуй, за всю историю
Фиори.