Саури зашептались, а человек мучительно копался в памяти. Какое
время?! Какое?!!
Александр изо всех сил всматривался в картинку напряжённым
взглядом, пытаясь понять, какая же эпоха сейчас на Земле, и вдруг…
Ровный, безэмоциональный голос искина произнёс:
– Обработка файла завершена. Начинаю демонстрацию.
И тут же время рванулось, словно его хорошенько пришпорили.
Статичная картинка задвигалась. Труп оказался всего лишь одним из
кадров. Вот снимающая головка рванулась дальше. Конский труп.
Оторванная нога с блестящей подковой, исцарапанной, в щербинках.
Валяется неуклюжий, длинноствольный кинетический пистолет с большим
квадратным блоком механизмов и несуразно маленькой округлой
рукояткой. Рядом – оторванная кисть владельца. Чуть
дальше – изуродованные останки чего-то механического.
Изрезанные останки грубых колёс, обтянутых незнакомой чёрной
лентой. Древний толстоствольный метатель пуль разворочен в хлам.
Свисает матерчатая лента с аккуратными, поблёскивающими красноватым
цветом хранилищами метательной смеси и тупыми наконечниками. На
закопчённом борту видны остатки надписи: «Вся власть…»,
намалёванной белой краской. «Вся власть…» «Вся власть…» Что-то
знакомое… Очень знакомое… Империи? Народу? Богам? Изогнутый обломок
блестящего клинка, оторванного практически по рукоять… Камера
скользит дальше. Ничего себе! Несуразно большая башня со скосом во
всю лобовую проекцию, с торчащим из него кургузым стволом старинной
пушки. Вся чёрная, в жирной копоти. Мохнатая шапка с красной
полосой наискось через всю длину, со следами грязных подошв на ней…
Кузнецов похолодел – начало Тёмной эпохи! Времени, когда на
Русь выпали самые страшные испытания. Когда сам факт того, что
империя могла восстановиться после перенесённого, сродни чуду
богов! Он вскочил:
– Я знаю, какой это момент истории!
Саури заулыбались, но тут же перестали, глядя на его потемневшее
от нахлынувших эмоций лицо.
– Саша? – подал голос Аррах, обеспокоенный
остекленевшими глазами вождя.
Тот не двигался. Саури уже хотел было браться за аптечку, но
вдруг Кузнецов шевельнулся, приходя в себя:
– Прошу прощения… Просто… Это… Самое трудное время в нашей
истории. Во время неё было самое-самое. Самые кровопролитные войны.
Самые большие потери среди людей, самый большой разгром нашей
экономики. Словом, все самые страшные события в жизни моего народа.
Ни одна другая нация Земли не смогла бы просто выжить после
подобных испытаний. Кроме нас, – добавил он с гордостью.