Открой окно в мир своих фантазий! Кабельный оператор… (а как,
кстати, он называется-то? Надо придумать… ну пусть будет
«Видео-бум») демонстрирует новинки мирового кино и классику,
проверенную десятилетиями, ежедневно с 15 до 24 часов. Подключись,
и все горести и невзгоды нашего непростого времени обойдут тебя
стороной! Только сегодня и завтра скидка 25%!
Хорош, остановил я себя, вышел на улицу к телефонной будке (её
ещё надо было найти, работающую), набрал номер Сани и продиктовал
ему только что сочинённое.
- А чего, пойдёт, - ответил после минутного размышления Саня, -
только не очень понятно, как там может петь Вандам – он же вроде не
певец…
- Да, это я маху дал… - честно признался я, - а с другой стороны
интрига будет – народ может подумать, что он ещё и запел.
- Завтра распечатаю всё, кроме Вандама, и развешу на подъездах.
С каждого вновь подключившегося тебе 20 процентов, - решительно
сказал Саша, - ну бывай… да, что там у тебя с этой кассетой-то?
- Сыграла, - лаконично ответил я, - немного не так, как я
предполагал, но и так пойдёт.
И я опять поплёлся домой размышляя по пути о своей бывшей
супруге – раз уж все остальные женщины меня киданули, может имеет
смысл вернуться к Ирочке? Ничего не придумал на этот счёт, плюнул и
оставил эти размышления на завтра. А в квартире на кухне меня
поджидал тот самый озабоченный алкоголем сосед.
- Ну чо, паря, - спросил он меня, - как насчёт
остограмливания?
- А давай, - махнул рукой я, - всё равно хуже уже не будет.
- Деньги тогда давай, - хитро прищурился он, - за бесплатно даже
птички не поют.
- Хватит? – я сунул ему два оранжевых червонца.
- Хватит, - эхом отозвался он и исчез за дверью.
Долго ждать его не пришлось, минут десять он всего отсутствовал
– вернулся с бумажным пакетом, где что-то позвякивало.
- Во, два пузыря Агдама, как раз в эту сумму уложились, - и он
гордо продемонстрировал свой улов.
- Не, Михалыч, - честно ответил я, - на вторую я не претендую,
можешь себе оставить.
- Что, не по нраву тебе Агдам? – спросил он.
- Да пойдёт, конечно, - ответил я, - только в больших дозах
тяжело потом переваривается.
- Заходи, - распахнул он дверь своей комнаты, - будь, как
дома.
Я огляделся – комната у него была чуть больше моей, но
ненамного, и такая же вытянутая, чуть ли не шесть на три метра. В
ней, в комнате этой, имел место стол, крепкий такой, явно в
сталинские времена сработанный, три жестких венских стула,
продавленный диван, этажерка с разным барахлом, телевизор Горизонт
на длинных чёрных ножках в углу и собственно всё. Куда ж он
одежду-то складывает, подумал я и тут же узрел два встроенных
шкафа… точнее две кладовки, как их называли в этом времени. Ага,
сюда, значит, складывает.