Эвелина глубоко вздохнула,
непроизвольно выдохнув целое облако неизвестного газа веселенькой
нежно-розовой окраски, и протянула руки в сторону начерченной на
полу звезды. Энергия потекла с них широким потоком, немного
рассеиваясь в пространстве, но все же не покидая границ соляного
круга. Линии из мела, поглотив некоторое количество силы, внезапно
выплюнули в воздух свое призрачное отражение, на которое волшебница
немедленно перенесла свое внимание и имеющуюся в ее распоряжении
мощь, заставляя блеклые нити наполняться цветом и как будто
становиться объемнее.
– Окреш! – Слово, слетевшее
с губ волшебницы, в магическом зрении сопровождалось странным
символом, выплывшим из ее ауры и занявшим место внутри звезды.
Очертания его я, как ни старался, разглядеть не смог. Каждый раз
при пристальном взгляде то ли на картинку, то ли на иероглиф
сознание расплывалось, и его приходилось возвращать на место
усилием воли, напрочь сбивающим концентрацию. Неизвестно почему, но
у меня сложилось впечатление, что знак похож на снежинку,
равнодушную и безучастную к судьбам людей, насмерть замерзающих в
снегу. Свободно плавающая внутри круга сила начала втягиваться
внутрь и преобразовываться в нечто новое. Внутри начерченной мелом
фигуры как будто началась жестокая метель, способная превратить
день в ночь, а потом она исчезла, оставив после себя лишь нечто,
напоминающее человекообразную ледяную скульптуру. Архидемон Окреш
откликнулся на зов.
– Спрашивай, смертная. –
Существо, появившееся в центре нарисованной звезды, выглядело,
несмотря на свой пугающий статус, не таким уж и страшным: тварь,
которая забросила меня и моих друзей в этот мир, повнушительнее
была, да и гоблинский божок Ленваху почему-то вызывал куда большие
опасения. Две руки, две ноги, одна покрытая снежно-белыми короткими
волосами голова, при взгляде на которую кричать от ужаса совсем не
тянет. Практически все тело закрывало нечто вроде черных доспехов,
на груди стилизованных под человеческий торс какого-нибудь
культуриста, всегда готового похвастаться своими кубиками,
открытыми оставались лишь лицо и кисти рук, кожа на которых была
темно-синего цвета. Угловатое, будто выпиленное из куска
окрашенного темной краской льда, лицо опального племянника местного
повелителя зла любой дальтоник тоже вполне мог бы счесть
человеческим: никаких клыков, рогов или иных посторонних деталей не
наблюдалось, разве что глаза немного выбивались из общей картины.
Ярко-голубые, они выделялись на общем темном фоне светлым пятном,
без малейшего намека на зрачок, и приковывали к себе внимание. В
магическом зрении Окреш выглядел точно так же, как и в физическом,
никаких намеков на развитую ауру у существа не было видно,
вероятно, он ее зачем-то скрывал.