Вид трёхярусных кроватей заставил девушку замереть на пороге. Что это? Здесь придётся жить?
Десять по трое, не меньше. Спальня на целый класс. На Исполе даже военных не селили в такой скупой обстановке.
Прямо напротив входа Берлуну ждал её чемодан. Девушка бросилась к нему, словно к спасательному кругу. По инерции села на ближайшую кровать, но сразу вскочила из-за гневного окрика. Служка подошла ближе и похлопала по верхнему ярусу, едва до него дотягиваясь. Девушка огорчённо вздохнула. Лезть наверх не хотелось. Сидеть негде. Как разобрать чемодан? Ей подсказали: деревянные ступеньки перемежались с выдвижными ящиками для умывальных принадлежностей. Для остального в глубине комнаты имелся ряд стенных шкафчиков с изумрудными глазами. В один из пустующих Берлуна с большим трудом втиснула чемодан и саквояж. Раскладывать и развешивать наряды не стала. Смысл?
Тётка, посчитав миссию выполненной, коротко поклонилась и оставила новую воспитанницу одну. Берлуна протяжно вздохнула, осмотрелась, пытаясь понять, есть ли в комнате следящие артефакты, и полезла к себе в гнездо, прихватив лежащий на ступеньке разговорник.
***
Как жёстко! Казалось, простынку постелили прямо на фанеру, хотя на ней лежал тоненький тюфячок. Даже в лагере беженцам выдали надувные матрасы — спалось не как дома, но терпимо. Тут же не кровать, а орудие пыток! Время на огорчения тратить не стоило. Вот-вот явятся с занятий соседки, тогда уж точно не поговорить с дядей.
Берлуна вытащила из-под пахнущего пылью покрывала тощую подушку, накрылась ей, оставив крохотную щель для воздуха, и сильно надавила на камень артефакта. Раз, другой, третий…
— Берри… девочка, это ты?
— Я, дядя, — чуть не крикнула Берлуна и тут же расплакалась.
Она как будто не верила, что получится связаться, хотя очень на это надеялась.
— Не плачь, пожалуйста, — попросил Кванк, — я не могу разобрать ни слова. Постарайся произносить их отчётливо и спокойно.
О-о-о-о… «спокойно». Как ей не хватает этого спокойствия! Можно собраться и делать вид перед чужими людьми, а когда слышишь близкого, знакомого с младенчества, разве можно смолчать и не выплеснуть на него все накопившиеся переживания!
— Я постараю-у-у-усь, — хныкала девочка. Она и сама стремилась поскорее рассказать о себе. Неизвестно, получится ли ещё раз найти свободную минуту.