– Итак, Константин, – начал Фёдор Васильевич, разгладив седые
бакенбарды. – Мне Андрей вчера сообщил, что ты имеешь к герусии
рода очень серьёзный разговор. Дело касается твоего дядя Евсевия,
верно я понимаю?
– Да. Андрей передал вам аудиозапись? – спросил я.
– Я уже ознакомился с ней, однако остальные ещё не слышали, к
сожалению. Но думаю, это упущение мы сейчас же исправим. Так
ведь?
– Разумеется, мы послушаем, – согласился толстый старик с
орлиным носом. – Если там что-то важное, мы должны об этом
знать.
Остальные тоже согласились. Андрей подошёл к магнитофону и нажал
кнопку для проигрывания записи.
Геронты с невозмутимым видом прослушали запись нашего с Евсевием
разговора. Андрей пояснил, что моей задачей было выведать намерения
Евсевия, поскольку у отдела безопасности возникли сомнения в его
благонадёжности.
–А зачем, Андрей, вы привлекаете отпрысков нашего рода? – с
порицанием обратился к нему толстый старик в клетчатом костюме. – У
вас сотрудников не хватает?
–Я сам вызвался, – вступился я за Андрея. – Инициатива была моя.
Меня уже давно настораживает поведение Евсевия, а когда я услышал
от него о неком «порядке», который нам несут Птолемеи, сразу понял,
что тут дело нечисто. И как видите, не ошибся: мой дядя
действительно симпатизирует вражеской филе, а может быть, даже
работает на неё.
–Серьёзное заявление. Нельзя голословно обвинять своего
родственника в таких вещах, – толстый старик сердито взглянул на
меня.
–Но вы слышали разговор. Этого недостаточно?
–Это слова, Константин. Всего лишь слова, к тому же весьма
общие. Этого недостаточно, чтобы обвинить почтенного члена нашего
рода в столь серьёзном преступлении.
–Человек, который придерживается подобных взглядов в такое
время, сколь бы почтенным членом рода ни был, не должен возглавлять
дружину, – возразил я резко.
На лицах присутствующих отразилось недовольство. Мне ведь даже
не тридцать лет было – всего лишь семнадцать. Для этих дедов – всё
равно, что детсадовец. А тут ещё и общество такое – патриархальные
устои, почтение, чуть ли ни преклонение перед старейшинами. Но я
всё равно говорил довольно резко. Подумалось даже, что и среди этих
достопочтенных геронтов могут оказаться предатели. Что если толстый
намеренно выгораживает Евсевия?
–Константин, хватит спорить, – осадил меня щуплый старик в
бордовом бархатном пиджаке. – Мы выслушали тебя. Мы примем к
сведению данную запись. Оно ведь действительно получается как-то...
нехорошо. Евсевий столько лет служил роду, помогал твоему отцу, и
тут такой конфуз. Мы будем разбираться.