Что касается Цезаря, то с третьей своей женой Кальпурнией он прожил, как и с Корнелией, 15 лет.
Похоже, в ней он нашел идеальную супругу, истинную “жену Цезаря”, соответствовавшую тому образу спутницы жизни, который он с юности носил в своей душе.
Зная всё о его “шалостях”, она не устраивала истерик, заботилась, как могла, о его здоровье и потребностях, была ему опорой в трудную минуту и, конечно же, не подавала ни малейшего повода для подозрений.
Известно со всей определенностью, что последнюю ночь они провели на одном ложе.
Кальпурнии привиделся страшный сон: в их доме рушится крыша, двери их спальни распахиваются сами собой, и кто-то неведомый закалывает кинжалом ее мужа, которого она держит в объятьях.
Утром Кальпурния принялась умолять Цезаря не ходить на заседание сената.
Она почти уговорила его, ведь Цезарь с доверием относился к предчувствиям любящей его жены, кстати говоря, не склонной к суевериям и мнительности.
Но днем к ним в дом явился один из заговорщиков и сообщил, что в сенате уже все собрались, и с нетерпением ждут его, Цезаря…
Как писал о Цезаре тот же Моммзен, “нелегко, даже прямо невозможно дать в кратких словах полную характеристику этого удивительного человека…”
Однако Цезарь сам оставил для истории несколько кратких изречений, которые не затерялись под наслоениями времени и дожили во всем своем блеске до наших дней, изречений, накрепко связанных с его судьбой и хорошо знакомых даже тем людям, которые мало интересуются далеким прошлым.
“На жену Цезаря не должна падать даже тень подозрения”, “Жребий брошен!”, “И ты, Брут!”…
Наш рассказ был об одной из этих судьбоносных фраз.
Однажды стареющий Чингисхан предложил своему могущественному западному соседу, – правителю Хорезмийской державы Мухаммеду разделить сферы влияния.
Прояви хорезмшах чуть больше дипломатической гибкости, то, быть может, вся история монгольских завоеваний пошла бы совершенно другим путем…
Но всего лишь два слова, истолкованные по- разному каждым из государей, привели к войне с неожиданными последствиями.
Впрочем, все началось не вдруг…
По оценке Василия Яна, автора известного романа “Чингисхан”, хорезмшах Мухаммед Ала-ад-Дин П, сын грозного Текеша, был трусоватым и невразумительным правителем.
Так ли это?