– Расслабься, я себя контролирую.
– Ага, – иронично кивнула я, – контролируй. Только помни, что если что, я буду тащить тебя домой левитацией, а с левитацией у меня не очень.
Она изобразила серьёзную ответственную физиономию и тут же рассмеялась.
Небо темнело, посетителей становилось всё больше, красавчик с шашлыками, поначалу соблазнительно блестевший от пота, теперь выглядел так, что его хотелось попросить присесть и отдохнуть, Влада доедала уже вторую смену блюд и сделалась добрая-добрая, стала рассказывать о родных лесах и болотах с воттакенными комарами, о мудром дедушке-оборотне, о малиннике, в котором живёт медведь, добрый, но немножечко интроверт. В итоге она заказала мороженое с малиной, чуть не разрыдалась над ним от ностальгии, я посмеивалась, потягивая морс и не перебивая – Владка почему-то всегда страдала по родине, когда выпьет, зато трезвой ругала свою Грань в хвост и в гриву.
Внезапно она замолчала и кивнула куда-то за окно:
– А это не твой новый профессор пошёл?
Я обернулась, действительно рассмотрев удаляющуюся фигуру Деймона, а рядом с ним какую-то темноволосую девушку. Стало досадно, потому что Лейли оказалась, похоже, как всегда права, я ссутулилась и окончательно загрустила.
– Ник, ты чего? – Влада тронула меня за локоть, заглянула в глаза: – Да забей ты на него! Тоже мне, профессор. Вот у нас на биохимическом профессора – здоровенные, волосатые, добрые-добрые, медведя заломать могут! А этот? Сдыхлядь ходячая. Хочешь, прямо сейчас пойдём и стащим твою книгу, и пусть знает! А?
– Через окно на второй этаж полезем? – иронично вздохнула я, Влада глухо стукнула себя в грудь и заявила:
– Я тебя подсажу! Там бордюрчик между первым и вторым этажом, залезешь на него, и в окно! А я на дереве буду сидеть и смотреть, если что, буду орать и звать на помощь, как будто он тебя туда сам затащил. Круто? Пойдём!
Я рот раскрыть не успела, как Влада затолкала оставшиеся полпорции мороженого в рот, подозвала официанта, расплатилась и выволокла меня наружу.
– Владушка, ты сдурела? – мягко попыталась выяснить обстановку я. Подружка, дико смелая во хмелю, гордо расправила плечи и выдала:
– То, что историки потом называют подвигом, современники называют глупостью! Пусть утрутся, современники грёбаные!
– Владочка, современники – это сейчас я.