Резкое и неожиданное прикосновение вывело её из оцепенения. На
доли мгновенья девушку озарила радость надежды, которая тут же
уступила место разочарованию. Перед ней стояла Пчёлка.
– Гнедушка, вот ты где! Ты что, не рада меня видеть? Идём
играть!
И она кинулась в водоворот праздника, словно в чёрное обманчивое
лесное озеро. Девушка запретила себе думать о голубоглазом чужаке.
Гнеда заставила себя смеяться, бегать, играть и петь вместе с
остальными, она влилась в общий поток лёгкости и веселья, в котором
не должно было быть места унынию и печали.
Бьярки скрылся, и Гнеда убеждала себя, что рада этому.
Правильнее всего было забыть юношу вместе с небрежно подаренной им
несбыточной надеждой. Но во время горелок, когда настал черёд
бежать двойке Гнеды, девушка, цепенея, узнала в ведущем Бьярки.
Следуя обычаю, он стоял спиной к играющим и под всеобщий смех
старался подсмотреть, кого ему предстоит догонять, пока остальные
шутливо угрожали ему.
До слуха Гнеды как из-за стены стал доноситься хор дружных
голосов:
Гори, гори ясно,
Чтобы не погасло,
Глянь на небо —
Птички летят,
Колокольчики звенят,
Раз, два, не воронь,
Беги, как огонь!
И вот, когда последняя присказка сбилась в общий весёлый выкрик,
подруга бросила её руку и кинулась вперёд. Побежала и Гнеда.
Сравнявшись с юношей, она краем глаза увидела (или ей только
почудилось?), что он слегка растерялся, отступив на полшага назад,
прежде чем сорваться с места…
У него было не больше мгновения, чтобы выбрать, кого из двоих
догонять. Узнал ли он её?
Гнеда неслась изо всех сил, но Бьярки мчался не за ней. Гнеда,
задыхаясь, остановилась возле меты, после которой горельщик не имел
бы права преследовать их дальше. Но у её подруги не было ни
малейшей надежды добраться туда. Сколько ей удалось пробежать,
прежде чем сильные руки обвились вокруг пояса железным кольцом?
Юноша торжествующе смеялся, обнимая девушку со спины и касаясь
щекой её волос. Он посмотрел на Гнеду поверх головы своей
хохочущей, лишь для виду вырывающейся добычи, всё ещё прижимая её к
себе. В глазах цвета горечавки была насмешка.
Постепенно игры стали сходить на нет, охотников прыгать через
огонь более не находилось, и матери потихоньку несли к кострам
сорочки, снятые с хворых детей.
Мужчины подожгли обвязанное берёстой старое колесо от телеги и
дружно спустили его с пригорка. Под одобрительные возгласы оно
плюхнулось в реку и, потухнув, отправилось вниз по течению.