Но Бьярки не было ни за кушаньем, ни в кругу пляшущих. Девушка
так надеялась увидеть юношу, что он стал мерещиться ей среди
деревенских парней, но все попытки разыскать его в толпе оказались
тщетными. Гнеда даже решилась спросить Пчёлку о чужаках.
– Где же твои красавцы хвалёные? – как можно более
равнодушно и насмешливо спросила она названную сестру, стараясь
заглушить дрожь в голосе.
– Как в воду канули, – разочарованно пожала плечами
девушка. Пчёлкин Горазд был здесь, поэтому пришлые молодцы
перестали волновать её. – Смотри, костры разжигают! –
крикнула она, указывая на взгорье.
Медное блюдо солнца медленно закатывалось за небосклон, утопая в
потемневших купах дальнего леса. Наступала самая короткая ночь
года.
Первые пары стали собираться, чтобы начать излюбленную забаву
Солнцеворота, и Гнеду захлестнуло разочарованием и горечью. Чего
она ждала? Что помстилось ей в мимолётной встрече? Откуда взялась
уверенность, что этот день принесёт счастье и повернёт её судьбу? И
в этот миг она, наконец, увидела его.
Бьярки шёл стороной, ведя за руку девушку в нарядном венке из
ромашек и макового цвета. Её пушистые волосы рассыпались по плечам,
она смеялась, и Гнеда невольно залюбовалась ямочками на по-детски
округлых щеках. В золотистых сумерках белая, перехваченная поясом
рубаха почти светилась, подчеркивая ладность и гибкость стана
юноши. Закудрявившиеся от недавнего купания пряди небрежно украшала
ромашка из венка его избранницы.
Гнеда замерла, прижавшись спиной к дереву. Хотелось провалиться
сквозь землю, лишь бы он не заметил её, жалкую и одинокую, но в то
же время девушка не могла отвести от Бьярки глаз. Он словно
почувствовал её взор. Лучистые очи, осыпавшие её тёплыми искрами в
утро накануне, вдруг показались двумя льдинками, блеснувшими с
необъяснимой неприязнью. Взгляд юноши был настолько недружелюбным,
что Гнеда, не выдержав, опустила ресницы. Внутри неё что-то
оборвалось.
Когда Гнеда подняла голову, Бьярки и его подруги уже не было.
Парни возводили огонь, языки которого поднимались выше и выше, и
девушки, только что набравшиеся смелости для прыжка, в страхе
прятались на груди своих любушек.
Гнеда опустилась на траву, и перед её невидящим взором в вихре
танцев и смеха завертелись тени. Мимо проносились волны девичьих
волос, мелькали подолы рубах, сплетённые руки и цветы. Тут и там
вдоль реки загорались новые костры. Вдалеке у отмели слышались
голоса мальчишек, ведших лошадей на ночное купание. А Гнеда сидела
в стороне, чувствуя себя чужой и лишней.