— Синьор Энрико, вы посмотрите на
стены! — Бонифаций, показал рукой в примерную сторону, где
находился тройной ряд стен Константинополя. — Нам нужно думать о
том, как взять их, потеряв как можно меньше людей. А припасы мы
можем доставить и на повозках, что реквизируем у местной знати.
Внезапно их спор прервал непривычный
для уха грохот, гулким эхом прокатившийся по лагерю крестоносцев, а
затем он повторился снова и снова. Они переглянулись, и Бонифаций
непонимающе смотрел, как старый герцог схватился за голову.
— Судя по вашему виду, синьор, вы
знаете причину этого странного шума? — спросил у него первый из
предводителей войска крестоносцев.
— Более того, синьор Бонифаций, я
теперь уверен, что плакали все наши планы с появлением этого
стихийного бедствия. Город теперь будет знать, что мы планируем его
захват.
Не успел маркграф задать вопрос о
том, откуда у герцога появилась такая уверенность, если они не
говорили об этом пока никому, в шатер вбежал запыхавшийся
оруженосец, который, поклонившись обоим лидерам похода, быстро
оттарабанил сообщение, подтвердив слова Энрико:
— Милорд Симон де Монфор сообщает,
что сторожевых башен больше не существует. Цепь, преграждающая
бухту, перебита и утонула.
— Свободен, Жан, — Бонифаций отпустил
паренька, который убежал так же быстро, как и явился.
— Сердце подсказывает, что сегодня
мне предстоит встреча с человеком, от которого остались весьма
двойственные впечатления еще в прошлую нашу встречу, — нахмурился
маркграф.
— Вы, как обычно, проницательны,
синьор Бонифаций, — чуть склонил в ироническом жесте голову Энрико
Дандоло, — помню, как вы мне рассказывали про то, что были в свите
Генриха VI, когда сопровождали Витале при захвате Сицилии.
— Да он нас в заложниках держал,
синьор Энрико! — возмутился Бонифаций Монферратский. — И казнил
беднягу Маркварда фон Аннвайлера прямо на моих глазах.
— Поверьте мне, дорогой маркграф, —
Энрико покачал головой, — с тех пор он стал еще непримиримее и
жестче. Пока меня не было в городе, он устроил в Венеции восстание
горожан и вырезал половину аристократии, которая мешала его
планам.
— Вы какие-то чудеса рассказываете,
синьор Энрико, — еще сильнее озадачился Бонифаций от подобных
новостей.
— Поехали, маркграф, для начала его
поприветствуем, — Энрико приглашающе протянул руку в сторону
выхода, вежливо пропуская младшего по возрасту, но равного по
статусу в этом походе, — а уж потом объясним ему, что мы еще пока
не воюем с городом.