— Перестаньте, синьор Энрико, —
Бонифаций не попался на эту простейшую уловку с проявлением
вежливости, — я все равно не позволю вам повести воинов в атаку на
стены. Ваша потеря будет для нас фатальной, так что идите первым,
как и положено вам по титулу.
Венецианский дож досадливо пощелкал
языком.
***
Оба лидера подъехали ближе к берегу в
окружении большой свиты, состоящей в основном французских рыцарей,
большинство из которых и так знало, некоторые и лично, что означает
флаг, развевающийся на верхушках высоких мачт огромного корабля,
ставшего близко к берегу. Очень скоро на воду были спущены четыре
лодки и на берег они партиями стали доставлять людей, сначала
высадилась сотня бойцов, а затем прибыл и сам Венецианец.
Маркграф и герцог переглянулись,
увидев высокого, крепкого в плечах подростка, который был вовсе не
похож на того ребенка, которого Бонифаций запомнил по сицилийскому
походу. Сейчас это был уже взрослый, сформировавшийся мужчина, с
упрямо сжатыми губами и острым взглядом серых глаз. По одному его
слову сто человек перестроились в одну ему понятную формацию, и то,
с какой скоростью это было сделано, вызывало как уважение, так и
понимание, что с тех пор, как этот ребенок командовал многотысячным
войском наемников, опыта и власти у него стало только больше.
Увидев приблизившихся всадников, он тем не менее в мгновение слетел
с лошади, и на лице появилась первая улыбка.
— Отец!
Герцог аккуратно слез со своего
скакуна и почти сразу попал в объятья сына.
— Витале! Не так сильно! Раздавишь! —
взмолился он почти сразу.
— Я так рад видеть тебя, отец, — на
лице подростка сияла искренняя улыбка, — а то от кислых рож в
городе у меня началось несварение.
— Понимаю, поскольку сам перестал
читать сообщения из Венеции, чтобы спокойно спать по ночам, —
Энрико хмыкнул и повел его к также спустившемуся с лошади
Бонифацию, с большим интересом, как, впрочем, и все его остальные
рыцари, а также вассалы, рассматривая знаменитость не только
Венеции, но и всей Европы.
— Поэтому просто скажи мне, город
пока еще цел?
Парень заразительно рассмеялся.
— Город цел, отец, но мама со мной не
разговаривает, боюсь, и с тобой теперь тоже. Все так закрутилось,
что я воплотил пару своих идей, уверен, они тебе тоже
понравятся.
— С этим мы разберемся позже, —
улыбнулся герцог, — Витале, хочу познакомить тебя с маркграфом
Монферратским.