Отдавалась-то робко, по девичьи. А уж допустить к женской
тайне…
Родов Алисса не боялась, какой-никакой опыт у неё был. Она уже
пожила замужем в Ангистерне и родила дочь, к несчастью, не
дотянувшую и до двух лет. Но помнила, каково это – маяться по
последним дням с животом.
И в этот раз её тоже тянуло гулять и побольше быть на ногах,
хотя прачки советовали после опущения живота лежать в постели до
самых родов.
Но ходьба успокаивала Алиссу. А ей сейчас нужен был прежде всего
душевный покой.
Неуютно ей было на острове. Два года прошло – а не
прижилась.
Всё казалось, что Фабиус охладел, а его странная дочка, что
наполовину демонёнок, затаила какое-то зло.
Потому Алисса встала раным-рано, ещё по утренней серости,
оделась, прихватила вчерашнюю лепёшку и кусок козьего сыра и ушла
по мосту в деревню.
Погулять, поговорить с тамошней повитухой, возьмётся ли она за
помощь в родах или посылать в Лимс? Да и просто успокоить тяжёлые
мысли.
Утро выдалось заполошным, и никто Алиссу не хватился.
***
Гонец въехал на мост через Неясыть к обеду.
Наверное, он покинул Лимс, как только открылись коровьи ворота.
Вон, и перо растрепалось и запылилось на шляпе, и кобыла по бабки в
засохшем коровьем дерьме.
Пришлось бедолаге скакать вместе со стадом, под мычание да под
свист пастушьих кнутов.
Конюх Троим только ложку занёс над горячими щами с крапивой,
щавелем и куском прошлогоднего сала, и тут нате вам – извольте
впускать.
Без впускающего-то мост вздыбится, и гонец улетит в воду. А
Неясыть – река бурная. Поди, ведь не выплывет бедолага, к рыбам
пойдёт, чтобы икру шибчее метали. Вот же незадача, принесло не ко
времени.
Троим опустил ложку, вздохнул: сейчас бы Малко послать, али
Петрю. Но помощнички с самого утра запропали. Как отведали блинов
со сметаной, так их и смёл чем-то Фома Акинский, что в Лимсе
кольчугами торгует. Да оно и понятно – чем, огненными глазами
магистерской дочки Дианы. Ох, и отведают сегодня кнута!
Конюх встал, перепоясался потуже, чтобы живот не крутило от
голода, и зашагал к мосту. Мажордом-то со вчера в Лимсе, приходится
конюху «ворота» магические открывать. Хотя – какие там ворота –
калиточка.
Вот ведь как: нигде магии нету, а на острове – любым местом
ешь.
Ну а как иначе, коли тут самый натуральный демон живёт? Страшный
такой, глаза красные, огненные. Но не злой, книжки любит читать да
домашнюю водку пить. Одно слово – демон.