– Вот она, колдовская баня! – воскликнул шёпотом Петря, тыча
дулей в дырку в заборе. – Здоровенная-то какая! – Говорят, что
раньше повитуха зазывала туда чертей! Да и сейчас…
Он поплевал на дулю и счёл, что недоброе ведьмовство повитухи
нейтрализовано. А потом подобрал камешек и запустил в забор.
Из кустов тяжело взметнулась потревоженная курица, и, пролетев
пару метров, кинулась удирать. Что-то недоброе заподозрило её
чуткое птичье сердце.
– Лапши бы с ней, – посетовал проголодавшийся Малко.
– Эй! Не шуметь до приказа! – рассердилась Диана. – Нужно узнать
сначала, где повитуха прячет Алиссу!
– А она ли? – засомневался Петря. – Поди, давно уже продала бабу
нашего магистра чертям, а то Борн давно бы нашёл её тут!
– Не нашёл бы. У отца нет связи с Алиссой, – пояснила Диана. –
Он искал по следам, но следы потерял как раз возле деревни. И
решил, что фурия схватила и утащила Алиссу куда-нибудь далеко. А я
думаю – это повитуха попросила чертей утащить Алиссу и спрятать в
бане.
– А зачем? – удивился Малко.
– Так она же родить должна, – рассердилась Диана. – А повитухам
всегда нужны всякие левые младенцы для своих тайных обрядов! Где
ещё она так легко украдёт ничейного?
– И Борна не побоялась? – засомневался Малко.
– Да что она знает про Борна? Только то, что толкуют крещёные! А
они же тупые, вот она и не верит, что Борн – настоящий властитель
мира. А черти – они тут как тут! Продай дитя да продай!
– Тс… – прошептал Малко.
Дверь дома повитухи открылась, и она вышла на крыльцо: толстая,
одышливая, простоволосая.
Повитуха боком спустилась с высокого крыльца и направилась по
тропинке к бане.
– Колдовать пошла! – осенило Диану. Глаза её заблестели, рука
невольно дёрнулась к мечу. – За ней!
Полуденная деревня дремала, даже старухи не копошились на
огородах.
Повитуха сторожко огляделась по сторонам, но всё-таки достала из
кармана широкой юбки платок, повязала голову и, пригнувшись,
отвернула от бани и заспешила к реке.
Видно, надо было бабе идти с непокрытой головой по какой-то
своей колдовской надобности. Но понимала она и то, как нехорошо
подумают деревенские о простоволосой. В деревне ведь как: вроде и
нет никого, а соседи всё видели.
Неясыть у Фабиусовки делала поворот и уже не лютовала так, как
вокруг острова Гартин. Вот только для купания она и здесь была
холодна. Потому в воду повитуха не полезла, но подошла к самому
урезу, встала на камень и наклонилась пониже.