– Пойдем, Димок, обратно, – предложил я через несколько минут, – поспим, покушаем. На сегодня нам с тобой явно хватит уже приключений. Да и вообще, утро вечера мудрее.
Он вяло мотнул головой, но все же поднялся, и мы, сняв по пути карабин со станка, побрели к караулке. Фролов был уже там. Он стоял около стола с вещмешком и выкладывал из него кульки и банки.
– Странное дело, – сказал он, когда мы вошли в комнату. Повар наш будто переродился в одночасье. Смотрите, сколько всего вкусного мне навалил!
Сержант отодвинулся в сторону и широким жестом обвел стол рукой. Но, увидев наши тоскливые лица, тут же стушевался.
– Что-то случилось, товарищ лейтенант? – обратился он к Диме.
Тот только вяло взмахнул рукой: – Ничего, сержант, все в норме, только устали здорово.
– Это ничего, – засуетился сержант, – а настроение мы сейчас поправим.
Он включил плитку, достал из-под стола кастрюльку и пару сковородок и принялся стряпать ужин. Мы же пошли в оружейку. Разобрали в четыре руки оставшийся нечищеным карабин и начали приводить его в должный вид.
– Слушай, лейтенант, – сказал я, взглянув на осунувшегося, недовольно сопящего Дмитрия, – не вешай нос. Ты же командир, чёрт побери, должен показывать пример подчиненным.
– Да, какой я сейчас командир, – уныло отозвался он, – ты, по-моему, в десять раз больший командир. Я только тем от того же Фролова отличаюсь, что погоны у меня офицерские, а опыта военного у меня, как у последнего «салаги».
– Ну-у, это ты зря казнишься, – сказал я – у тебя как-никак высшее образование, а мы ведь простые служаки, только и умеем, что мишени дырявить, да бутылки в воздухе на «показухах» колотить.
Дима несколько приободрился: – А кстати, эксперимент наш дал все-таки кое-какой результат!
– Так, так, – подбодрил я его, – и какой же?
– Мы ведь установили некую непреодолимую границу, на которой происходит дезинтеграция пули.
– Дези … чего? – переспросил я.
– Как бы это тебе попроще объяснить, – покрутил он затвором, который перед этим протирал, – это вроде как превращение массы летящей пули в тепловую энергию.
– И как же это происходит?
– Как это осуществляется в теории, пока не знаю, но, каким образом происходит на практике, ты и сам только что видел. Мишень вон наша, в секунду сгорела.
– Да, и кстати – перебил я его, – а ты помнишь, какая там стояла жара, ну когда мы пытались эту треклятую третью мишень, будь она неладна, расстрелять.