Но противник не был вооружен, равно
как и сам Дим. Более того, араб был так увлечён беседой, что
споткнулся и растянулся прямо у ног Дима. Затем громко выругался,
встал, стянул широкие белые штаны и… помочился прямо на ноги Дима!
От струи костюм задергался, пытаясь подстроить голографический слой
под внешний раздражитель, но разговорившийся салафит не обратил на
извивающийся корень карагача никакого внимания.
Только сейчас, пытаясь унять
трясущиеся поджилки, Дим спросил себя, какую цель он преследует
этой вылазкой? Диверсия? Даже не смешно, какой он диверсант?
Разведка? Уже теплее, да и банально интересно увидеть быт чужой,
пусть и враждебной, культуры. Скорее же, это жажда новых познаний,
которую люди зовут любопытством.
Дим подобрался максимально близко к
лагерю: запах зверя, готовящегося над углями, проникал даже под
маску костюма, заставляя сглатывать обильно текущую слюну.
Освежёванную тушу сняли с огня и первым делом отняли голову, унеся
в шатер дервиша. Дальнейшей разделкой занимался седой, как лунь,
старик. Ловко орудуя длинным узким ножом, он отсекал части от туши
и клал их в тарелки подходящим. Очевидно, в этом был какой-то
ритуал, потому как дед сначала оглядывал лицо подошедшего с миской
и только после отсекал на первый взгляд рандомный кусок от туши.
Яйца - пожилому старику, ребра для возникших из воздуха разведчиков
в маск-комбинезонах, как у Дима, кусок широкой, хорошо прожаренной
шеи для выбравшегося к трапезе пилота Ифрита.
Несмотря на скручивающийся в голодных
спазмах желудок, который, к тому же, совсем недавно был набит
офицерским пайком, Дим двинулся прочь. Стоять рядом и, тем более,
вдыхать аромат настоящего жареного мяса не было ни моральных, ни
физических сил.
Медленно ступая вдоль тягача, Дим по
широкой дуге обогнул место трапезы. Грех чревоугодия точил
стойкость изнутри, и нужно было переключиться на что-то иное,
отвлечься на другую свою слабость, чтобы не сойти с ума. В поисках
того, на что можно переключиться, взгляд сам зацепился за тросы из
тонких шлангов, идущих от тягача к кабине.
Нырнув под перевозчик, который
многоколесной сколопендрой растянулся на серпантине, Дим принялся
изучать внутренности чуждой машины. Если исполинская арт-установка
ещё не подняла жалящие стволы в небо, значит, караван ещё не вышел
на расчетное расстояние. У этой вереницы имелась очевидная
ахиллесова пята - тягачи. Испорть их, проруби патрубки и артиллерия
- смертоносный бог войны - не дотянется костлявой рукой до Черного
утеса. Вот только не хотелось грубо и топорно саботировать
халифатскую боевую группу. Предчувствие подсказывало - надо
действовать тоньше.