Следует считать, что оппозиция сильна, но шансов на победу не имеет. Следует считать, что банда Эдриана оказывает некоторое влияние на граждан Всеобщего Государства, но нельзя верить тому, что каждый отдельно взятый ее член в чем-то превосходит любого другого жителя этой страны. Даже самые гнилые эгоисты не могут отрицать силу единства. Поодиночке они ничтожны.
Также любому служителю закона необходимо понимать, что излишнее внимание к Эдриану или какому-либо другому оппозиционеру неблаготворно сказывается на мышлении народа. Если люди будут знать, за какое количество преступлений в действительности ответственен один человек, они засомневаются в важности единства.
Как служащий Госотдела бдения, Юрий Георгиев знал необходимую часть правды. Неприятные и даже опасные сведения, понимал он, нужно доверять лишь тем, кто может использовать их с пользой. Большинство полицейских, к примеру, никогда не видели полного списка «заслуг» той или иной преступной группы. Именно по этой причине, чтобы защитить облик правителей в глазах граждан, было объявлено, что на здание Партии два года назад напали не несколько десятков преступников, а три сотни мародеров. Все телеканалы и радиостанции сообщили, что искатели наживы сделали это не из-за собственного бесстрашия, не в силу собственных убеждений, а по глупости. Мародеров-материалистов назвали дураками, и при этом скрыли почти совершенное вторжение в здание Партии. Двадцатого июля 2064 Эдриан не выступал против лидеров: на такое у него попросту не хватило бы отваги.
Следовало считать, что Джеймс вышел из низов общества. (Впрочем, молодой гобовец сомневался, не является ли предатель низом общества). Когда в шестьдесят первом полиция искала его во Всеобщем банке личностей, они не нашли ничего. Этого человека не было ни среди обычных жителей Столицы, ни среди депортированных всеобщан.
– Знаешь ли, – начал Юрий, – когда мы найдем Джима Эдриана, врагу народа снесут голову, но сейчас я только хочу убедиться, что ты работаешь на него. Скажи мне, как на тебя вышли его бандиты, и как так получилось, что гражданин Всеобщего Государства стал убийцей.
Ползущий жалкий парень все стонал и стонал от боли. Гобовец остановился, провожая изменника взглядом. Юрий потерял всякое желание ему что-либо рассказывать, поняв, что на него речи никакого впечатления не производят. Предатель направлялся к металлической балюстраде, отгораживающей тротуар от обрыва. Под мужчинами проходила линия метро.