– Ну, мои милочки, как идут дела с альбомом? Есть ли что-нибудь новенькое?
– Да, папа, у нас есть что почитать вам, кое-что свеженькое. Сегодня утром на столе был найден листок бумаги – оброненный, надобно полагать, некой феей, – а на нем премилая шарада, которую мы только что записали в альбом.
И Эмма прочла ему шараду так, как он любил: медленно, внятно, два или три раза подряд, объясняя по ходу чтения, что означает каждая часть, и мистер Вудхаус остался очень доволен; в особенности, как она и предвидела, приятно пораженный галантными словами в адрес дамы.
– Да, очень уместно сказано, очень кстати. И справедливо. «В блеске томных глаз». Шарада так хороша, душенька, что я без труда угадаю, какая фея принесла ее… Никто не мог бы написать так красиво, кроме тебя, Эмма.
Эмма только кивнула головою и усмехнулась.
После минутного раздумья он с нежным вздохом прибавил:
– Ах, сразу видно, в кого ты пошла. Твоя дорогая матушка великая была искусница по этой части! Мне бы такую память! Но я ничего не помню – даже загадку, которую называл тебе. Ничего не удержалось в голове, кроме первой строфы, а их несколько.
Китти-печурка была холодна,
Но от огня распалилась она.
Я, простофиля, обманутый ей,
Должен платиться одеждой своей,
Шел на огонь, и меня же
Черной измазали сажей
[3].
Вот и все, что мне запомнилось, – а только знаю, что ловко там в конце закручено. Но ты, кажется, говорила, душенька, что она у тебя есть.
– Да, папа, – на второй странице. Мы списали ее из «Изящных извлечений». Она, как вы знаете, принадлежит перу Гаррика.
– Совершенно верно… Жаль, не помню, как там дальше.
Китти-печурка была холодна…
При этом имени мне думается невольно о бедной Изабелле – ее едва было не окрестили Кэтрин, в честь бабушки. Надеюсь, мы увидим ее у себя на будущей неделе. Ты не подумала, душенька, куда ее поместить и какую комнату отвести детям?
– О да! Она, конечно, займет свою комнату, ту, что и всегда, – а для детей есть детская… Все как обычно. Для чего что-то менять?
– Не знаю, душа моя, – но ее так давно не было, – с самой Пасхи, да и тогда она приезжала всего на несколько дней. Какое неудобство, что мистер Джон Найтли – адвокат!.. Изабелла, бедняжка, совсем от нас оторвана! Воображаю, как опечалится она по приезде, не застав в Хартфилде мисс Тейлор!