На этот раз скандал устроила я, а Игорь быстро собрал чемодан и ушел из дома. Не было его больше недели. Наверное, я была не права, пытаясь вывалить на него все и сразу. Наверное, мне надо было быть более чуткой, вникнуть в его собственную трагедию. Но увы… Почти с самого начала брака мне показалось, что у меня есть соперница. И это убило едва зарождающееся доверие.
Была ли я права в своих подозрениях? Этого я не знала даже сейчас, на пороге развода. Игорь познакомил меня с родителями, но ни за что не знакомил с друзьями. Пока мы сидели взаперти дома, я об этом даже не задумывалась. Какие друзья, есть ли вообще они у моего затворника?
Но примерно через год, после покупки дорогого айфона, выяснилось, что друзья есть, и их не так уж мало. Игорю звонили постоянно, и в будни и в выходные, он сначала ограничивался телефонными разговорами, а затем начал потихоньку вылезать из своей скорлупы. Но увы, без меня. Мне больше не надо было махать по утрам рукой занавешенному окну, он не звонил по вечерам домой, чтобы убедиться, что я вернулась – он вообще практически перестал обращать на меня внимание. Ходил в бары, ездил на рыбалку и сплавлялся по реке на плотах – но меня с собой не брал ни разу. Что могло послужить объяснением такого недружелюбия? Мне не понадобилось читать массу книг по психологии, чтобы сделать вывод – в той компании есть девушка, которая ему очень нравится. Намного больше, чем я. Он не может ее получить, но не хочет, чтобы его лишали надежды. И карманная жена рядом вовсе не то, что ему нужно для счастья.
Наверное, эта девушка замужем, думала я. Была бы свободной, давно бы ответила на его чувства. Игорь был красив правильной мужской красотой, к тому же, легкая грусть придавала ему особый шарм.
Впрочем, после начала активных тусовок его депрессия довольно быстро прошла, вернулась обычная, как оказалось, жизнерадостность, вот только его улыбки предназначались отнюдь не мне. Я слышала его смех, когда он беседовал с кем-то по телефону или переговаривался по Скайпу, видела смайлики в его комментариях на фейсбуке. Со мной же он беседовал в основном о том, что приготовить на ужин, или обсуждал предстоящий визит к свекрам. К моей маме после первого же визита он отказался ездить наотрез. Впрочем, я его понимала. Ее потухший взгляд мог вогнать в депрессию самого отъявленного жизнелюбца.