Хотел вовлеченности и погружения - вот вам, пожалуйста.
Таких лодок было с десяток - Стельмах поднял егерей, начальник
всея районной милиции - полковник Привалов - прислал пару каких-то
заспанных дядек в гражданке, и целую толпу народа в форме. Был и
кинолог с собакой.
Над разлившейся, широкой Березиной клубился туман, звуки
разносились над водой громко. Утреннее солнце лениво поднималось
над рекой, разгоняя рассветную хмарь. Лодка резко ткнулась носом в
песок и я, сдавленно матерясь, принялся тереть ушибленное веслом
колено - на спине глаз еще не придумали, а старшие товарищи
предупредить меня о том, что река закончилась, не удосужились.
Капитан Соломин подошел ко мне и погрозил пальцем:
- Ну, смотри мне, товарищ Белозор... Если мы в епархию жлобинцев
зазря полезли - не сносить нам головы. И тебе и мне.
Через плечо у него висел раструб мегафона, и я тут же вспомнил
Жеглова. Ну да, тут пока еще никакие "всем лежать, работает ОМОН"
не водятся, все подобные мероприятия проводят опера и вот такие вот
капитаны Соломины.
- А я от ответственности не бегу, - глянул я ему в глаза. - Могу
у вас по правую руку стоять, или там - по левую, как скажете.
- Ну-ну, - хмыкнул Соломин.
Милиционеры и егери рассредоточивались по лесу. Хмурые дядьки в
гражданском - опера из уголовного розыска - как-то удивительно
быстро спелись с егерями-Иванычами. Наверняка или служили вместе,
или были знакомы. И движения у них казались одинаковыми, и колючие
взгляды, и походка - от такой походки в дрожь бросает. Тут никакие
белозоровские габариты не помогут - эдакий дядечка отправит в
нокаут или на тот свет так, что даже и моргнуть не успеешь.
Хрупали под подошвами веточки, шелестела хвоя и пожухлая листва.
Тропинок тут было немного - густой подлесок и заболоченные низины
не оставляли пространства для маневра. Я уверенно вел Соломина,
Стельмаха, Гапоненко и оперов с егерями к ложбине, в которой и
располагался лагерь браконьеров - мне довелось побывать тут с
экскурсией, когда открывали экотропу. Правда, никаких выложенных
камешками дорожек и чистенького, будто причесанного газона тут не
было: грязная, едва видная стежка, буреломы, колючие кустарники и
ветки, которые так и норовили выколупать глаза и отхлестать по
щекам.
- Да ну! - удивился Ян Генрикович, когда я ткнул пальцем в
нужном направлении. - Никогда бы не подумал, что там есть
какое-никакое удобное место. Я ведь ходил здесь раз двести, мимо
вот этих зарослей хмызняка...