- Герман Викторович, я ключик вам запасной оставлю, замкнете
редакцию как закончите? - заглянула в кабинет уборщица Лида.
Я вздрогнул и сказал:
- Ага!
Оказалось, за окном уже был вечер, на столе лежали проявленные и
отпечатанные Стариковым снимки, и в редакции разве что
перекати-поле не телепалось по пустым кабинетам и коридорам. Вместо
статьи у меня получился остросюжетный приключенческий рассказ,
основанный на реальных событиях, и я понятия не имел - пустят такое
в печать или нет. Вся надежда была на Привалова - если полковнику
понравится, то и все остальные скушают, и не поморщатся. На фото он
получился красиво, в тексте его сотрудники выглядят настоящими
героями - почему бы и не одобрить?
С другой стороны -"яканье" даже в моей незалежной синеокой
республике не любили, наверняка и в СССР предпочитают замятинское
"МЫ". А у меня - я то, я это... Гонзо-журналистика провинциального
пошиба.
Наконец я встал из-за стола и с хрустом распрямился. Грехи мои
тяжкие! Один экземпляр статьи-криминального триллера оставил на
столе, второй - вместе с фотками сложил в самопальный бумажный
конверт. Конечно - оставил тот, который через копирку, а важному
милиционеру показывать буду неповторимый оригинал.
Редакцию закрывал с чувством выполненного долга.
***
К остановке у городского Дома культуры подошел желтый
"Икарус"-гармошка и с грохотом распахнул двери. "Икарус" - это к
удаче. Почему? Потому что ездить в ЛАЗах решительно невозможно,
особенно - если ты большой и крепкий мужчина и совесть постоянно
заставляет уступать место маленьким и слабым, так что лучше и не
садиться вовсе. А стоять в проходе салона ЛАЗа - мука
мученическая.
"Икарус" же - по местным временам просто чудо венгерской
инженерной мысли, шедевр пассажирского автомобилестроения.
Просторный, высокий, тут и перила удобные - есть за что ухватиться
и на что опереться... В общем -сплошное счастье. Тем более, салон
был полупустой, и мне даже удалось присесть на обитое дерматином
сиденье, и поклевать носом минут пятнадцать, пока автобус не
затрясло на железнодорожном переезде - скоро должна была быть
родная Слободка.
Засиделся я в редакции серьезно, и желудок мой подвывал от
голода - на часах стрелки стремились к девяти вечера. А потому
домой я летел как на крыльях, грели душу воспоминания о перловой
каше с говядиной - консервах, которые хранились как НЗ в буфете.
Соседские собаки за заборами принялись брехать одна за другой,
передавая эстафету друг другу и обеспечивая мне звуковое
сопровождение на протяжении всего пути.