В ответ на это крымский хан Саиб-Гирей жалуется польскому королю Сигизмунду I: «Приходят к нам каневские и черкасские казаки, становятся под улусами нашими на Днепре и вред наносят нашим людям; я много раз посылал вашей милости, чтоб вы остановили их, но вы их остановить не хотели. Я шёл на московского князя, 30 человек за болезнью вернулись из моего войска; казаки поранили их и коней побрали. Хорошо ли это? Черкасские и каневские власти там пускают казаков вместе с казаками неприятеля твоего и моего, московского князя, под наши улусы и, что только в нашем панстве узнают, дают знать в Москву».
В 1528 году Ланцкоронский с казаками атаковал турок под Очаковом. Много лет Ланцкоронский был влиятельным ходатаем по казачьим делам перед королём польским и великим князем литовском: благодаря его стараниям за казаками признано было право на добавочные земли по рекам Рось и Сула и установилась традиция непосредственных и регулярных сношений между казаками и польско-литовскими монархами через близких к трону лиц. Эта традиция позднее вылилась в институт казачьих гетманов, подчинённых непосредственно королю. Ланцкоронский умер в 1531 году.
О том, что военный потенциал казаков можно использовать с ещё большей выгодой, первым высказался каневский и черкасский староста Остафий Дашкович, который в 1533 году в письменном виде изложил польскому королю свой проект обороны восточной границы Речи Посполитой и создания регулярной пограничной службы. Остафий Дашкович предлагал возле татарских речных переправ учредить постоянные патрули на лодках-чайках, а также выдвинуть глубоко в степь крепости и казацкие дозоры. Позже некоторые идеи Дашковича польский Сейм использовал при учреждении так называемого реестрового казачества.
Остафий Дашкович уже в 1538 году предложил королю устроить на каком-нибудь Днепровском острове за порогами замок с 2-тысячным казацким гарнизоном; но дело тогда почему-то не состоялось.
III. Новгородский корень казачества
На Волге разбойничали свои «казаки» – новгородские ушкуйники. По свержении татарского ига Иван III обратил внимание на хлыновских ушкуйников, беспокойный и неподвластный ему народ, и в 1489 году Хлынов был взят и присоединён к Москве. Разгром Хлынова сопровождался большими жестокостями: главные народные вожаки Аникиев, Лазарев и Богодайщиков были в оковах приведёны в Москву и там казнены; земские люди переселёны в Боровск и в Кременец, а купцы в Дмитров; остальные обращены в холопов.