Травница, как про себя назвала ее Алена, свернула налево, в
сторону. Углубилась в чащу, то и дело оглядываясь по сторонам.
Шуметь запретила, а потом и вовсе сказала помалкивать. Видимо, тоже
не хотела встречаться с вредным лешим, решила девушка и последовала
за ней.
Вскоре они вышли на знакомую поляну. Вот и упавшее дерево,
покрытое мхом, а под ним неглубокая яма, огромный муравейник с
деловито снующими насекомыми, тонкая неизвестно как оказавшаяся в
сосновом лесу рябина. Только Ветра не было. Алена обошла территорию
вдоль и поперек, заглянула под каждый куст, звала мужчину, но никто
ей не отозвался. Никакого намека, ни единого следа его не
осталось.
– Это точно то самое место, – протянула она. – Я не могла
перепутать. Куда он мог запропаститься?
– А был ли твой Ветер или почудился тебе? С голоду да от
усталости еще и не такое бывает. А ты девка молодая, испугалась
чего да и придумала себе защитника.
Алена собиралась сесть рядом со старушкой, но передумала, стоило
ей только услышать ее слова. Неужели в глазах той она выглядела
ненормальной или лгуньей? Разве можно такое придумать? Нет,
конечно, и разорванный на повязки подол сарафана отличное тому
доказательство.
Все эти доводы девушка высказала тут же. Приводила и другие
аргументы, но убедить Найдену оказалось не так-то просто. Наконец,
устав слушать гостью или наблюдать за ее метаниями, она схватила ее
за руку и заставила остановиться.
– Вот послушай, что люди сказывают. Жила одна девка, красивая,
глаз не оторвать, первая невеста на селе. Многие к ней сватались,
но она долго выбирала. Едва замуж вышла, как мужа забрали в
ополчение. Ох, как она по не нему тосковала! Ни дня, ни ночи не
видела, похудела, осунулась, – произнесла травница. – Прознал про
то леший. Как сумерки спустились за землю, обернулся ее мужем и
пришел к ней домой. Сказал, что сбежал, чтобы с ней увидеться.
Строго-настрого приказал о нем не рассказывать никому. Прознает
воевода да прибьет его за побег.
Жена на радостях приняла его, а что босой да неподпоясанный,
даже не заметила. Она его за стол зовет, а он ее в постель ведет.
Так и уступила и эту ночь, и следующую.
Две седмицы леший к ней ходил, а на третью пропал. Баба и
плакала, и звала его, да все без толку. Через время почувствовала,
что в тягости, а тут и муж настоящий вернулся со шрамом через всю
щеку и перевязанной рукой. Поняла жена, как обманулась, да поздно
было. Не стерпела такого позора, пошла на болото и утопилась там. С
тех пор то место люди стороной обходят, а с собой береги носят
медные да железные, чтобы всякая нежить не привязалась.