Через год и сам сынишка заявился с претензиями: в школе кто-то обозвал его сыном куркуля. Нахмурился Эдуард Михайлович, посадил сына в «Жигуль» и повез по району.
Возле какой-нибудь фермы, коровника выходил: «Как, ребята, не порушилось здание?» – «Спасибо, Михалыч, стоит как влитое. Вовек благодарны». По городу прокатил. Напоследок возле школы остановился.
– Тоже ты? – догадался счастливый Михрютка.
– Понял теперь? – растрогался Никитин. – Это и есть мой след на земле. За что люди, которые понимают, и уважают. А на насмешки, что от зависти да подлости, бей в лоб – надёжней усвоят.
Через три дня случилось невиданное – у задней калитки остановилась черная «Волга», из которой вышел сам председатель горисполкома товарищ Бадайчев.
Эдик как раз баньку заканчивал штукатурить. Так аж чертыхнулся в досаде, жаль, ни Михрютки, ни Нинки в доме, то-то бы языки прикусили. Впрочем, острые мордочки соседей из-за плетня выглядывали.
– На себя кольцо! – смывая в бачке руки, крикнул Никитин. С председателем горисполкома прежде доводилось ему видеться три-четыре раза. Впечатление на Эдуарда произвел мужика деятельного, толкового. Слышал, что инициатива пригласить его в прорабы тоже исходила вроде как от председателя горисполкома. Правда, до личного общения не снизошёл – к шабашникам, как все знали, пред относился брезгливо, как к наросту на теле общества. То, что сейчас заявился лично, могло означать лишь одно: случилось что-то чрезвычайное.
Пред открыл калитку и замешкался. Накануне прошел ливень. Потоки воды смыли с дорожки песок, обнажив склизкую глину. Потоптался Бадайчев, давая хозяину время подойти. Но тот, прищурившись, поджидал возле крыльца. Пришлось самому топать по грязюке.
– Ну, здравствуй, король шабашки! – поздоровался Бадайчев. Огляделся, осваиваясь. При виде стилизованного под терем дома губа его оттопырилась.
– Наслышан про сей шедевр, – протянул он. – Ловко, гляжу, устроился. Палаты белокаменные, розы-мимозы. Прямо персональный коммунизм. Будто нет за оградой ни бедности, ни разрухи.
– Как не быть, пока вы есть, – Никитин незамедлительно выпустил колючки наружу.
Пред, непривычный к подобному укороту, предостерегающе свел брови.
– Это ты о ком так?
– Да о вас обо всех. – Не было в Никитине заднего хода. Природа, создавая, не предусмотрела.