- Юля, мясо ешь.
Я без тебя его есть не буду.
- Я уже ела,
правда. А ты мужчина – тебе мясо нужнее. Не спорь, пожалуйста, я для тебя его
жарила…
Видит же, что
голодный он как волчара. Работает на износ… Азамат кормит его, конечно, но
разве взрослому мужику, работающему физически, этого хватает? Да его три раза в
день мясом кормить надо! Пару кусочков он, правда, все равно заставил ее съесть
– молча, не терпя возражений, как ребенку, скормил с руки. Когда же последний
кусок отправился на откуп голодному желудку, Антон откинулся на спинку дивана и
с самым серьезным видом посмотрел на Юльку.
- Знаешь, -
тихо проговорил он, – мне так давно никто не жарил мяса…
Юлька чуть
заметно улыбнулась и почему-то опустила глаза, будто стесняясь своего желания
его накормить.
- Мне хотелось
порадовать тебя…
- Тебе это
удалось. Спасибо…
- На утро тебе
еще немного сметаны есть…
Она робко
подняла глаза, когда на своей руке ощутила шершавую ладонь Антона, и щемящая
тишина тут же воцарилась в обшарпанной комнатушке. Юлька чувствовала, как
медленно покрывается румянцем ее лицо, а Антон все никак не мог отвести от нее
взгляда, заставляя краснеть все больше и больше. Что-то необычное рождалось в
этой тишине, что-то, о чем не говорить – думать боялись оба.
- Ты устал, - прервала
Юлька эту неловкую тишину, - тебе бы поспать… Ложись, Антон, скоро уже утро…
- Да, - убирая
ладонь с ее руки, согласился он, и уголки потрескавшихся его губ печально
улыбнулись. – И ты ложись, совсем измучилась сегодня.
Антон отправил
девушку в соседнюю комнату, поудобнее устроился на диване и задул свечу. Тишина.
Но ему не спалось. С каждым днем он все чаще и чаще думал о той, чьи руки
сегодня так трогательно его обнимали. Сегодня она плакала из-за него,
переживала, пыталась скормить все мясо, себе оставив лишь пустую картошку… Эта
забота была приятной, она манила какой-то надеждой, будила странные фантазии…
Но может ли он мечтать о чем-то? Смеет ли хотя бы просто думать о ее
благосклонности? Она здесь временная гостья, а он? Он ведь никогда уже не
сможет стать тем, кого принято называть «нормальным». Тот, кем он был когда-то,
остался далеко от этого дома – теперь там течет совсем иная жизнь. Жизнь, где
ему уже давно нет места. «Интересно, кто-нибудь там обо мне еще помнит?»