Тьма не отпускала, она по-прежнему стояла перед его глазами.
Студент продолжал моргать, протирая глаза. На вопросы так никто и
не ответил. Денис чувствовал, что сидит в кресле, и резко встал на
ноги.
— Курицын, что происходит? — оскалившись.
Пытаясь нащупать костыли, Муха стал махать руками в разные
стороны.
— Курицын, мать твою, где ты?
Но, так ничего не попадалось под руки. Он сделал шаг назад и
заметил, что кресло уже нет на месте.
— Я стою? Как я стою на ногах? — спросил себя юноша. — Я же
сейчас упаду! Профессор, ты где? ТВОЮ МАТЬ! — скалясь. — Это уже не
смешно! Почему я ничего не вижу? Ты, что сделал? Я ничего не вижу!
— руками пытаясь, хоть что-то нащупать.
Денис паниковал, вертясь на одном месте. Потом он сделал один
шаг, потом ещё один и ещё.
— Курицын, где ты? — ускоряя шаг. — Чёрт, где я? Где стены,
столы? Где я?
— Жди! — прошептал кто-то.
— Что, что, что? — остановился Игоревич. — Кто, кто это
сказал?
Но ему никто не ответил. Лишь тишина и слабый, почти угасший
звон, ещё слышали его уши.
— О, Боже, — судорожно хватаясь за лицо. — Наверно послышалось.
Чёрт! Это всё моя полинейропатия, — тяжело выдыхая. — Нет, это уже
не поли... — заикнувшись. — Неужели оптическая нейропатия? Я ослеп?
— в голосе была паника. — Профессор, ты где? ПРОФЕССОР! — закричал
он, что есть мощи. — Если ты рядом, то я тебя не слышу! БОЖЕ! —
переходя на крик. — Чёрт! — на выдохе.
И Денис замолчал, выдерживая паузу.
— Забавно, — усмехнувшись. — Я паникую. Мне нужно успокоиться, —
подумал он. — Не важно, недуг это или что-то другое. Нужно
отвлечься, успокоиться и всё оценить здраво. Может я в коме? Кто
знает мою реакцию на тот маркер? Да, ну! Нет, с чего мне туда
попадать. Навряд ли я в коме, — успокаивая себя. — Так, где я? В
лаборатории и просто ослеп и не слышу. Ну, да обычное дело. Блин,
успокоил себя, дурак, — делаю опять небольшую паузу. — Я так только
больше паниковать буду, — дыхание участилось. — Ой, нет, я не в
лаборатории. Я где-то в другом месте. Да, так будет куда лучше, —
спокойно вздыхая. — И так... — пытаясь себя успокоить, студент
начал вспоминать астрофизику. — Как-то раз нам дали задание
представить, как выглядит Великая Пустота, — вздыхая. — Там ничего
нет, ни света, ни звука и вообще ничего. И никто не мог этого
сделать. Никто не мог это представить, даже я тогда. Видимо, теперь
у меня есть опыт. Теперь я смогу. Чёрт! Что-то это не отвлекает, —
учащённо дыша. — Что же делать? — голос опять дрожал. — Ух! Сейчас
не хватает тех самых заветных слов — „Да будет свет!“