– Не надо, – отказался Федор.
– Не бойтесь, она вас не укусит, – успокоила нас соседка.
Я молчал. Во мне играло противоречие – с одной стороны, я боялся мертвой Надежды Васильевны, с другой, во мне играло обычное человеческое любопытство. Пожилая женщина открыла лицо. Мы не узнали свою строгую учительницу. Она иссохла, лицо сильно осунулось, щеки, как и нос, запали. Рот был немного приоткрыт. Смотреть на все это было невозможно. Когда женщина обратно задернула край савана, Федор тяжело выдохнул. Соседка вышла из гостиной, удалилась в свою квартиру. Мы остались вдвоем. Мне захотелось в туалет. Я встал со стула, на что Федор тут же возразил:
– Не оставляй меня.
Но я не слушал его, во мне возникло необъяснимое желание пойти ему наперекор. Я ушел, заперся в туалете. Зловещая тишина опустилась за дверью туалета. Вдруг раздался крик и стон. Я испугался, в панике выбежал из туалета, забыв спустить воду из бачка. Схватился за ручку входной двери, дернул ее, наткнулся на крышку гроба, попятился обратно в квартиру, резко захлопнув за собой дверь. Я был окружен со всех сторон. Возвращаться в комнату тоже не решался. Ко мне вернулось знакомое чувство страха. Но где мой друг?
– Федор? – негромко крикнул я.
Никто не откликнулся. Я застыл. В каком направлении пойти? Меня стало подташнивать. У меня даже возникло желание вновь сдаться в плен ребятам, которые ждали нас внизу. Ничего не оставалось, я медленно вошел в гостиную. Там, в коляске у гроба, сидел Федор. Он не посмотрел на меня, его взгляд был устремлен на голову под саваном.
– Федор, – сказал я.
Он не отвечал.
– Федор, – я толкнул его в плечо.
Он вновь промолчал. Но что-то было не так. Я заметил, что на полу небрежно валялось порванное надвое серо-зеленое покрывало, которым была покрыта Надежда Васильевна.
– Что ты наделал, Федор? – тихо спросил я.
Он обернулся ко мне. Я увидел бледное лицо, а в синих глазах ясно горел ужас. Он не видел меня, помотал головой и тихо произнес:
– Пошли отсюда.
Мы вышли. Ребята спустили Федора на улицу. На ближайшей остановке дождались автобуса. Всю дорогу молчали, не проронив ни слова. Только у подъезда я все же спросил у друга о том, что же случилось в гостиной.
– Мне надо домой, – лишь ответил мой друг.
Прошло очередное лето, наступила осень. Мы перешли в следующий класс. Все выросли, прибавили в росте. Мальчики наконец-то стали догонять в этом отношении девочек. Только один Федор оставался таким же; нет, он рос, как и все мы, но оставался в наших глазах таким же беспомощным физически. Это уравнивало наши шансы с ним, потому как нам казалось – если бы он мог стоять, то должен был быть выше всех. Он стал для нас непререкаемым авторитетом. А многие и завидовали ему – тому, что у него всегда водились в кармане деньги, тому, что он обладал самой большой коллекцией компьютерных игр, многие учителя прощали его за выходки, за выкрики с места, его редко наказывали за поведение. И я не был исключением, я тоже завидовал, но одновременно гордился дружбой с Федором. В очередной раз Федор возвысился над нами, когда получил роль короля в школьной постановке.