Пересмотрела я сериалов в субботу. Какие Домны, Настеньки да
Варвары. Дикие времена…
– Пить… – сухие потрескавшиеся губы, наконец, меня послушались.
– Пить…
– А-а-а… Жива?! – заверещала дочь Ирина, да так, что у меня уши
заложило. Паршивка. – Матушка! Домна… Она жива!
– Настенька, барыня, графинюшка, – запричитала Варвара прямо в
ухо, да погромче той Ирины. Она что, решила обратно меня в кому
вогнать? Точно! Это писки аппаратов искусственного жизнеобеспечения
так в голове преобразовываются.
– Жива, – в голосе Домны слышалось разочарование и злость.
– Сейчас водички… Данила! – закричала Варвара. – Что замер? Да
брось ты эти одеяла, не видишь, хозяйка в себя пришла. Беги за
водой! Нет! За доктором! Ох, Анастасьюшка, поживём ещё, потопчем
земельку.
– Как жаль, мы попозже зайдём, – произнесла Домна, потрогав моё
запястье. – Вечером заглянем, вдруг всё же преставится
болезная.
Не медсестра, а какая-то гангрена. Я ей преставлюсь. От злости у
меня всё же получилось разомкнуть веки. Яркое разноцветное пятно,
нет, два пятна удалялись в сторону дверей.
Медленно повернула голову и осмотрелась. На палату мало
похоже.
Где я?
– Где я? – моргнув, посмотрела на женщину рядом.
– Настенька, душа моя. Ты лежи отдыхай, – сфокусировав взгляд, я
посмотрела на полную женщину, поглаживающую мою тонкую изящную
руку. – Сейчас доктор приедет и посмотрит тебя. Ты в усадьбе.
Говорила я тебе, что не нужно сюда ехать. Нет, ты всё же настояла.
Здоровье-то совсем никудышное, магии мало, а в оборот входишь
редко. Вот кого ты решила послушать? Иринка, змея подколодная, тебя
подначивала, а ты и повелась, – Варвара заплакала, но тут же взяла
себя в руки. – Настя, ты не подумай, она не хотела тебя убить. Ты
видела бы, как Ирина кричала от ужаса и страха, когда ты вместо
оборота рухнула на землю замертво. Хорошо, что Данила рядом был,
подхватил тебя на рученьки, да в дом принёс.
– Оборот? – высунув язык, притронулась к потрескавшимся губам,
женщина тут же поднесла кружку к моему рту. – Я в больнице? Кто вы?
Как я сюда попала? Я же дома была.
– Ох, ты ж, горюшко-то какое, – всплеснула руками женщина. –
Может, головой ударилась? – она притронулась к моему лбу, а затем
потрогала затылок. – Шишки, кажется, нет. Ещё раз говорю, в усадьбе
ты, в папенькиной усадьбе. Сиротка ты моя… – вновь завелась
Варвара. – Сироткой была, а теперь ещё и вдова. Ох, как бы не в
монастырь тебе путь определили. Хотя оборотниц обычно не
трогают.