За несколько месяцев я перевела бессчетное количество золы и
масла на опыты. И кое-что начало получаться.
Я научилась получать практически бесцветную концентрированную
калиевую щелочь, пропуская щелок через золу, а потом через
природные фильтры по несколько раз. Я раскопала в обрывках своих
воспоминаний какие-то намеки о смешивании золы с негашеной известью
и про просаливание мыльной смеси для получения хлопьев твердого
мыла, которое потом приходилось доваривать с щелоком еще раз.
В итоге к середине весны я разработала технологию производства
твердого мыла в условиях средних веков, подходящую для открытия
мыловарни. Получилось, конечно, весьма мудрено, но выбирать не
приходилось.
Для цвета подошли местные травы: зверобой, дававший мылу
красно-коричневый оттенок, подорожник – зеленый, ромашка –
светло-желтый. А ароматизировала я все это дело самым простым и
доступным ароматом – хвойным, для чего заранее настаивала масла на
сосновых иголках. Не богато, но для начала подойдет.
Проработала я и ассортимент, в который, помимо твердого мыла
разных оттенков, вошли шампунь и мягкое мыло. Я решила, что глупо
отказываться от того, что сварить проще, только потому, что мыло не
твердое. А облагородить мягкое мыло, добавляя в него молотые травы,
довольно просто. Для бани, которую в Русине, как и у нас в России,
очень любили, самый подходящий вариант.
Еще за зиму я основательно продвинулась в укреплении
собственного здоровья. Я все еще ходила с тростью, подволакивая
левую ногу, но эта легкая хромота совсем не мешала мне носиться по
замку по своим делам, стуча палочкой. Говорила я тоже намного
лучше, хотя если начинала тараторить, то челюсти привычно сводило и
речь становилась невнятной. Успехами я была довольна. Мне даже
удалось восстановить мимику, и лицо больше не было практически
неподвижной маской.
Я усиленно занималась и самообразованием. Изучала экономику,
политику, географию и историю. Пожалуй, еще никогда в своей жизни я
так упорно не работала, как в эту зиму. Но и результат меня
радовал.
Пора было переходить к практической части моего плана.
И первым делом надо придумать, откуда взять деньги... Да, все, в
общем-то, банально. Я жила на всем готовом, ни в чем не нуждалась,
но денег в глаза не видела.
У меня даже были драгоценности, которые папенька заказывал
специально для меня, как и одежду. Но самые дорогие украшения
хранились под замком, в казне. И доступ к ним был только с
разрешения моего опекуна. А если продать всю мою шкатулку с
повседневными побрякушками, то, может быть, мне и хватит на
стартовый капитал, но что же я тогда буду носить? Простой
деревянный гребень или медные брошки? Ну да, как же. Нельзя. Меня
не только жених, меня мама-Васка за такое с потрохами съест. Потому
что позорно это. Не по статусу.