- Расслабься, Люда, - растянулись его губы в улыбке, которая
тоже показалась мне хищной. – Я тебя не съем. И вообще, я людьми не питаюсь.
В этот момент в гостиную заглянула домработница со словами:
- Стол накрыт, милости просим!
- Иди за мной, - велел мне Волошин и направился к двери.
На непослушных ногах я последовала за ним. В отличие от тети
Поли он даже не поинтересовался, голодна ли я.
Стол, накрытый к ужину в гостиной, показался мне великоват
для одного. Ну или для двоих даже. И блюд на нем было слишком много. Кто все
это будет есть?
Меня всегда удивляло, когда смотрела кино про какое-нибудь
зажиточное семейство, как много повара для них наготавливают. А съедается из
всего этого мизерная часть. Остальное куда девается? Не выбрасывается же.
Ладно, в былые времена, еду можно было раздать бедным, или в больших домах
прислуга доедала остатки еды с хозяйского пира. А сейчас?.. Куда тетя Поля
денет все, что не съест Волошин? Но вопрос этот, скорее, был риторическим, и
так я пыталась отвлечь себя же от предстоящего разговора. Ведь изложить мне
суть своего условия придется, наверное, за ужином.
- Как тебя зовет мать? – задал Волошин неожиданный вопрос,
когда мы устроились друг напротив друга за столом, и он наполнил свою тарелку.
Моя передо мной осталась стоять пустая. Сейчас мне бы кусок в горло точно не
полез, даже если бы испытывала голод.
- Люсей, - ответила я. Так меня называли почти все мои
знакомые.
- Мне не нравится, - заявил Волошин после паузы. – Людмила звучит
намного красивее. Я буду звать тебя Людой или Людмилой.
Что я могла на это ответить? Да и все равно мне было. Пусть
хоть Чебурашкой называет, лишь бы простил отцу долг!
- Почему ты не ешь? – посмотрел он в мою тарелку.
- Я не голодна, меня накормили.
- Тогда, жди, когда я утолю голод, - кивнул Волошин и
приступил к еде.
Я замерла, не в силах не наблюдать за ним. Старалась делать
это не очень открыто. Но ел он… изящно. Его манеры меня поразили. И взгляд мой
то и дело останавливался на его руках, уверенно орудующих вилкой и ножом. Сами
руки тоже были красивыми, как у пианиста или хирурга. И вся эта наружная
красота не совмещалась с моим представлением о Волошине, как о человеке. Хотя…
хищники, как правило, бывают очень красивыми. А он был хищником!