На
поле в стороне от аэродрома установили крестовины с натянутыми на них
мешками, по которым и отрабатывали ведение огня. Семён и тут сумел
удивить. Хоть он и летал, как говорится, "тихэнько и низэнько", но
стрелял просто виртуозно. Практически вся очередь шла в мишени. Не даром
в прошлом (или будущем?), он стал ( или станет?) снайпером. Тьфу,
совсем запутался со временем. Только кажется мне, что если Семён и
станет теперь снайпером, то снайпером воздушным. К концу февраля
задуманная мной программа испытаний была полностью завершена. Налетались
и настрелялись, что называется, всласть и я засел за написание
"Наставления по пилотированию и боевому применению вертолётов". Да ещё
была задумка о проведении, как сказали бы в моём времени, презентации
винтокрылой машины. Для этого мне нужен был хороший фотограф, а лучше и
кинооператор с кинокамерой. И если с фотографом ещё можно было решить
вопрос, то кинооператоры сейчас большая редкость. В ближайшее время
Николай собирался в Уфу и там постарается разузнать по поводу, хотя бы,
кинокамеры с плёнкой.
Глава 5. Чкалов. Боевой вылет.
В первых числах марта на моё имя пришло письмо. Меня это откровенно
удивило. Некому мне писать в этом времени. Все, кого я знаю и кто меня
знает, все здесь. Письмо мне вручила Татьяна, которая забрала его у
почтальонши. При этом глаза у неё были размером с блюдце. Оно и не
удивительно, на конверте значился обратный московский адрес и фамилия
отправителя, Чкалов. Для неё это был кто-то на уровне небожителей. И
этот небожитель, человек-легенда перелетевший Северный полюс, человек, о
котором писали газеты всего мира, писал её мужу.
" Здравствуй, Михаил!
Ничего,
что я так запросто по имени? Пишу и не знаю, благодарить тебя или при
случае в морду дать. Уж извини, я человек прямой. За то, что спас мне
жизнь, за то тебе спасибо. Авария всё же случилась, но я уцелел, хотя и
поломался изрядно. Списали меня врачи. Списали вчистую. Запретили
управлять любыми типами самолётов. А нахрена мне эта жизнь без неба!?
Для меня летать, это как дышать. Не могу я без неба и без полётов.
Зачахну просто. Смотрю как другие летают и аж сердце рвётся на части.
Так что не обессудь, но в морду ты всё же получишь. Пойду отправлю тебе
письмо, пока не протрезвел. Трезвый я его просто сожгу, как все до
этого. С пламенным приветом, Чкалов".