Вой поморщился, словно раскусил жгучий перец, и натужно проговорил:
– Но зачем? Это же все бессмысленно, – его гнев начал уступать место страху. Перед глазами встала фотография, на которой каменное дерево разрушалось, а обломки ветвей и ствола падали в стелющуюся по земле мглу. Это же было предупреждение! Никакой не симптом начинающейся болезни, а мистическое предупреждение. Знак. Каменное дерево, которое простояло многие века, пережило тысячи ураганов и студеных зим, будет разрушено. Оберег будет уничтожен. Морбесты! Слово ворвалось в сознание Воя, причинив боль. Он застонал.
Черномор склонился над ним и шепотом, будто доверяя тайну, произнес:
– Это не бессмысленно, Сема. Не бессмысленно. Я еще в жизни ни делал ничего более важного. Ты ведь все понимаешь, верно? Все понимаешь, – Вой видел, как блестят его глаза. – Но я знаю, почему ты так дрожишь над этим деревом. Знаю правду.
– Что ты несешь?! – прошипел Вой. – Ты хоть сам понимаешь, мать твою, что ты несешь?!
Черномор выпрямился и приставил палец к губам.
– Тс-с-с… Помолчи, Сема. Помолчи. Скоро все закончится, – он повернулся и посмотрел на приближающиеся тучи. Иссиня-черные, подсвеченные в авангарде солнцем, они с мрачной неумолимостью пожирали синеву неба. – Будет гроза, – тихо проговорил Черномор.
Подтверждая его слова, раздался далекий рокот грома, будто утробно заурчал огромный зверь. Начал подниматься ветер.
Вой с надеждой посмотрел на каменное дерево, прошелся взглядом по его ветвям. Этот дуб для него всегда олицетворял вечность, то, что было и будет всегда. Как звезды. Как время. Может, он выстоит? Может, дуб бережет какое-то волшебство, и нет на земле силы, способной разрушить его? Вой понимал, что цепляется за соломинку, но больше ведь ничего не оставалось, как надеяться на чудо.
– Все готово! – с довольным видом выкрикнул Кирилл, и похлопал ладонью по каменному стволу. Эдик раскручивал небольшую катушку с запальным шнуром.
– Наконец-то, – проворчал Черномор.
Эльдар вздохнул. Ягуар внутри тревожился. Что-то давило на сознание, и это было не ощущение грозового фронта, не приближение бури, а нечто иное. Подобное он испытывал два года назад, когда убил ту светловолосую девушку в Москве. Девушку, которая разозлила ягуара. Свидетелей убийства не было и по всему выходило, что Эльдара никто не заподозрит, но ягуар тревожился, он чувствовал: нужно бежать из Москвы! Эльдар помнил ту тяжесть, давящую на сознание, будто могильная плита. Тогда ему казалось, что некое вселенское око шарит своим взором по поверхности планеты Земля, выискивая его и ягуара. Тяжелое было ощущение, почти как сейчас. Но почему? Чем вызвана тяжесть на душе? Что в этот раз тревожит ягуара?