– А эти ребята есть не захотели, – с обидой в голосе произнесла она.
– Нам больше досталось, – засмеялся Анатолий, и тут же закашлялся, поперхнувшись непрожеванным куском.
Все вокруг тоже засмеялись; еще больший хохот вызвал рассказ командира об удивительном орудии неандертальцев и об еще более удивительной надписи на его рукояти. А когда смех все-таки прекратился, профессор Романов задал уместный вопрос: «И что все это означает?». И тот же тракторист, откашлявшийся и отсмеявшийся вместе со всеми, к удивлению и профессора, и многих других, ответил достаточно логично и убедительно:
– Сказал же этот… лама Севера, что русский язык станет единым в будущем, почему бы ему не быть таким в прошлом?
– Ага, – язвительно возразил ему доцент Игнатов, – а вот этого товарища, наверное, зовут Толик?
Так он обозвал старого вождя, который подходил к ним тяжелой походкой. Следом за ним шли еще двое великанов, причем младший своей недовольной физиономией словно говорил: «Очень вы мне нужны, чужаки! Если бы не старый вождь…». А четвертый в процессии – тот самый коротышка – выглядел самым довольным. Наверное потому, что его взяли в такую солидную компанию. С его согнутой в локте руки свисали какие-то бусы; другая рука придерживала кожаные узлы за спиной. Все выглядело так, словно старый великан направлялся на торжественную церемонию – вручать своеобразные медали победителям. Только вот медалей этих было не меньше дюжины.
Старик с непроницаемым лицом прошел меж расступавшихся людей, словно выбирая награждаемых; вот он остановился у низенького доцента, и только сейчас командир понял, кого напомнили ему эти гиганты – Сергея Петровича Игнатова. Они стояли друг напротив друга – такие разные, даже чужеродные, но их сходство, по крайней мере в лицах, было очевидным. А потом неандерталец опять закаркал, только теперь действительно на русском – словно молитву, которую повторял ежедневно всю свою жизнь:
– С вами спорить, Петровичи – все равно, что пить без закуски неразбавленный денатурат!
Потрясенный доцент повторил эхом последнее слово, произнесенное стариком самым торжественным образом:
– Почему «Денатурат»? Я его никогда не пил – даже вкуса его не знаю…
А неандерталец удовлетворенно кивнул, но одарять свою мелкую копию бусами не стал. Он пошел дальше, снимая с протянутой вперед коротышки соплеменника янтарные ожерелья, и вручая их выборочно, по какому-то непонятному выбору.