«Ой, я вдруг вспомнила, что забыла выключить утюг».
«Ой, мне позвонила мама и сказала, чтобы я срочно ехала домой».
«Ой, я хочу в куртке кошелек взять, чтобы тоже купить себе пива».
Я репетировала реплики на случай, если в холле вдруг появится Петр.
Через десять минут маршрутка везла меня по ночным улицам к общежитию. Волнение, связанное с побегом от Петра, постепенно улетучивалось. Зазвонил сотовый.
– Ты где вообще? – завопил телефон Танькиным голосом.
– В общагу еду, я вас потеряла, потом ко мне мутный чувак какой-то пристал. В общем, потом расскажу.
Общежитие, как всегда ночью, казалось уснувшим навеки. Хорошо, хоть вахтерша не спала и услышала, как я барабанила во входную дверь. Если бы вахтершей оказалась Солоха, я наверняка осталась бы на улице до утра. И не важно, что я всего лишь на полчаса припозднилась.
Единственный на этаже душ снова не работал. Нет, холодная вода из него лилась вполне исправно. Жаль, что я не морж. Могла бы каждый вечер плескаться в волю.
Перед сном я решила почитать Сомерсета Моэма. Приближалась пора сдавать пересказ очередных 100 страниц внеклассного чтения на английском. В моей сделанной из половинки тетради книжечке еще не появилось пока ни одной росписи Эльвиры Петровны. Такая роспись должна означать, что наша элегантная кураторша в очередной раз проконтролировала процесс обогащения моего кругозора сокровищами английской литературы.
Я осилила всего только 2 страницы, а меня уже начало клонить ко сну. Нет. Дело было не в книжке, просто я устала. По-настоящему устала, будто весь вечер таскала камни.
Сонливость сняло как рукой, когда вдруг отворилась дверь, и в комнату вошла Люба. Ничто так не бодрит, как появление в комнате маленького ребенка в полночь. Особенно, если ты готова поклясться, что закрывала дверь на ключ.
– Как ты сюда попала? – спросила я, силясь казаться спокойной.
– Ты из душа возвращалась, а я по лестнице поднималась. Я заметила, в какую ты комнату зашла. Потом я сходила сказать маме, что забегу в гости на минутку.
Я подумала, что может, все же я забыла закрыть дверь. Хотя мне казалось, что я помню, как щелкнул замок.
– А почему ты одна? – спросила Люба, взобравшаяся тем временем ко мне на кровать.
– Мои соседки домой на выходные уехали.
Мне вдруг померещилось, что, как только девочка уселась у меня в ногах, мои ступни под одеялом начали мерзнуть. Я мысленно обозвала себя параноидальной дурой.