Вот это было неожиданно.
Энцо вытаращил глаза. Сердце налилось тяжестью, заухало от вдарившего адреналина.
– А ну повтори!
Он шагнул ближе, ухватил Малую за плечи и тряхнул. Не рассчитал силу – девчонка побелела от боли, голова мотнулась.
– Моя сестра была слепой! – Энцо тряхнул ее снова, так, что зубы клацнули. – Поняла? Хочешь сказать, я сестру свою хотел?! А?
– Тогда о каких деньгах ты говорил?! По коммуникатору! Я все слышала, не думай, что я…
– О деньгах на проезд, дура!
Малая ссутулилась, обмякла в его хватке. Мокрые волосы плетьми налипли на ее лицо, и Энцо разжал пальцы, проклиная свою несдержанность. На бледных, покрытых песком плечах налились длинные красные отметины, особенно яркие на правой стороне – от имплантата, заменявшего Энцо руку.
А, да пошла бы она в Тартар, эта малолетка.
Он развернулся, вспахав рыжую пыль ботинками. И чего вдруг решил заделаться работником соцслужбы? Слепые подростки-бродяжки были делом легионеров, а у него и своих проблем хватало. Слепой не нравится его общество? Лучше сдохнуть под колесами? Боги в помощь.
– Извини… – донеслось вслед. Голос Малой дрожал, звучал сдавленно, как сквозь слезы.
Энцо не хотел останавливаться. Но все же шаркнул по песку и замер.
– Прости меня. Я… Не уходи.
Он вздохнул, в отчаянии качнул головой. Быстро вернулся к Малой, ухватил за руку и потащил по обочине шоссе. Прочь от заправки.
Им стоило поймать попутку.
* * *
Энцо слишком много курил. Порой казалось, что табачным дымом воняло все. Машина тряслась и громыхала, в кузов сочилась химическая дорожная вонь, что-то звякало в багажнике. На поворотах заносило так, что приходилось цепляться за разложенное по полу тряпье. А сигарета Энцо невозмутимо вспыхивала точкой. Всю дорогу он молчал; лишь обменялся с водителем попутки парой фраз на непонятном грубом наречии. На похожем говорили рабочие в заводских подвалах.
Их подвезли только до Восьмой курии. Дальше пришлось идти пешком. Сперва по пустырю, затем по бетонной дорожке, рядом с которой низко гудело силовое поле. Энцо сказал, что по ту сторону была территория местного космопорта. Пески и камни сменились меленькой травкой, на которой было приятно сидеть. Солнце продолжало жарить косыми лучами, припекая лишь одну половину тела. Другая зябла в надвигающемся ночном холоде.