У Кассии была приятная компания во время полета, и Эдварду захотелось узнать, сколько денег она выиграла у них в нарды. Эдвард в очередной раз удивился тому, что именно Кассии уделили самое большое внимание в прессе. Так происходило всякий раз. Она всегда находилась в центре внимания, вспышки камер сопровождали ее, когда она заходила в ресторан или выходила из театра. Хуже всего ей досталось в подростковом возрасте. Фотографы и репортеры всегда были жадными до скандалов, любопытными и надоедливыми. Долгие годы ей казалось, что ее повсюду преследуют стаи пираний, но это было тогда, когда она только унаследовала отцовское состояние. Теперь же они привыкли к ней, и их отношение стало более дружелюбным.
Поначалу Эдвард отчаянно пытался оградить ее от внимания прессы. Особенно в первый год. Точнее, в тот первый, ужасный, невыносимый, мучительный год, когда ей было всего девять лет. Но стервятники только выжидали. И им не пришлось долго ждать. Кассии едва исполнилось тринадцать лет, когда молодая энергичная женщина-репортер последовала за ней в магазин «Элизабет Арден» и начала расспрашивать про Лиану прямо в магазине, на глазах у всех присутствующих: «Как вы себя чувствовали, когда ваша мать…» Кассия не понимала, в чем дело. Но журналистка отлично понимала. Лицо Эдварда помрачнело от воспоминания. Сучка. Как она могла поступить так с ребенком? На следующий день ее уволили. Эдвард был разочарован. Он надеялся, что ее выгонят с работы тем же вечером. А для Кассии все это было вновь. Известность. Власть. Состояние. Имя. Родители, имевшие дурную славу. И бабушки, и дедушки, тоже со своей историей, властью и деньгами. Девять поколений с материнской стороны. А со стороны отца только трое заслужили упоминания. История. Власть. Деньги. То, чего нельзя получить как по волшебству, или о чем можно солгать, или что можно украсть. Надо, чтобы они были в твоей крови с самого рождения. Все три. И в придачу красота и стиль. И когда к ним прибавляется еще одно магическое качество, сверкающее как вспышки молнии, тогда и только тогда появляется Кассия Сент-Мартин. Единственная, ни на кого не похожая.
Эдвард размешал кофе в белой с золотом лиможской чашке и поудобнее устроился в кресле. Из окна открывался вид на Ист-Ривер, забитую маленькими лодками и баржами, и панораму северной части города. Он умиротворенно смотрел на загроможденный центр Манхэттена, где между небоскребами виднелись расположенные на Парк-авеню и Пятой улице солидные жилые здания, напоминающие крепости. Они вплотную прижимались друг к другу рядом с деревьями Центрального парка. А вдалеке, на значительном расстоянии, виднелись расплывшиеся очертания Гарлема. Впрочем, вид из окна не слишком интересовал его.