— Нет конечно! В этом случае их биосфера — плод
четырехсотлетних усилий, будет уничтожена. На такое никто не
согласится!
— А мы не можем пойти на меньшее! — отрезал
Нагумо. — Сырьевой кризис в разгаре. Техносфера не только
занимает больше семидесяти процентов площади планеты, но и требует
огромное количество ресурсов на поддержание контролируемой среды
обитания. Сбой жизнеобеспечения в мегаполисах Земли — это уже не
призрак грядущего, а назревшая проблема! Еще раз взгляните на
звездную карту. Дабог — единственная планета, где в кратчайшие
сроки можно начать боевое терраформирование. Через год эта колония
примет жителей Земли. Оттуда мы начнем дальнейшее продвижение к
иным мирам.
— То есть, мы уничтожим население Дабога? — напрямую
спросил Столяров.
— Детали операции еще предстоит разработать. Но планета
будет захвачена и терраформирована под Земной Эталон, —
отрезал Нагумо. — Если промедлим, — получим еще одну
внутрисистемную войну.
Советник подавлено промолчал, зато Тиберий Надыров вкинул
голову:
— Не все согласятся с таким решением. Во время подавления
восстания на Марсе мы столкнулись со случаями прямого
неповиновения. Офицеры флота отказывались выполнять приказы,
ведущие к массовым жертвам среди мирного населения.
— Мы учтем этот момент, — ответил Нагумо. —
Произведем необходимые ротации, чтобы экипажи кораблей из состава
ударной группы выполняли приказы, а не обсуждали их!
…
Джон Уинстон Хаммер считал себя человеком глубоко и прогрессивно
мыслящим. В принципе он не ошибался в самооценке, но с вершины
абсолютной власти многие проблемы выглядят проще и мельче, чем они
есть на самом деле. Как человеческие фигурки сливаются в безликую,
серую массу, так и отдельные судьбоносные решения теряют кричащую
остроту, ведь их приходится принимать ежедневно.
Внутрисистемная война завершилась. Военная машина Земного
Альянса простаивала, что в ближайшей перспективе могло привести к
тяжелым последствиям. Молодые, энергичные корпорации, взращенные на
ниве войны, рвались во власть, набирали силу, дышали в затылок, с
жадностью поглядывая на звезды.
Он считал, что жизни миллиардов людей, заточенных в клоаках
земных супермегаполисов, важнее, чем судьба горстки колонистов,
рассеянных по Галактике злой прихотью гиперсферы.
Он знал, что будет проклят одними и вряд ли добьется любви тех,
кому собирался открыть дорогу в бескрайний космос.