– Ты ведь знаешь о моем прошлом, –
сказал Лейф и поджал губы. Ему не хотелось говорить об этом с
чародеем.
– Что кто-то знает о тебе правду? –
осторожно сказал Сабола. Лейф кивнул. – Мне кажется, твоим
предположением руководит страх. Уничтожение лошадей –
стратегический ход. Здесь нет ничего личного. Просто война.
– Я так не думаю. Разберись с этим,
Сабола. Найди того, кто сплел это заклинание, – сурово сказал Лейф.
– И доставь его мне.
– В сложившихся обстоятельствах это
будет нелегко.
– Меня это должно как-то волновать? –
посмотрев на Саболу, холодно сказал Лейф.
– Нет, ваше величество, конечно же
нет, – чуть поклонившись, ответил Сабола. – Все будет сделано.
– Подготовь ведьм и чародеев, –
сказал Лейф. – Мне нравится идея Кордии создать армию фантомов.
Касталийцы должны быть разбиты любой ценой.
Сабола кивнул и оставил его одного.
Лейф сделал шаг вперед, вглядываясь в сумрачное небо. Его словно
кто-то звал, хотел дать знак, что он здесь, что знает о том, кто
он. У него тянуло в груди, он ощущал, словно к его сердцу привязана
веревка, и тот, кто владеет ее другим концом, подчинит его
себе.
– Кто ты? – тихо прошептал Лейф, и
его лоб покрылся ледяным потом.
«Ты знаешь его имя» – принес
ему ответ ветер. Страх колючим холодом заполз Лейфу под кожу.
Стиснув зубы, чтобы сдержать внутреннюю дрожь, он развернулся и
стал спускаться по узким ступеням вниз.
Генерала Луупа нигде не было. Лейф хотел
обсудить с ним атаку фантомами, но никто не знал, куда он мог
пойти. Продрогнув на крыше, Лейф налил себе бокал вина и залпом
осушил его. Бросил взгляд на окно, за которым теперь стеной лил
дождь. Он прошелся по небольшой комнате, которая служила ему в
крепости кабинетом. Снова посмотрел на карту, которую они
рассматривали все вместе в столовой. Его взгляд то и дело
задерживался на небольшом островке, на котором еле помещалось его
название – Драммар. Перед глазами всплыла убитая им принцесса
Дилена. Что если это месть ее матери? Ведь Давия тоже ведьма,
хранительница тьмы. Она может создать любое заклинание, будучи на
своей земле. Лейф налил себе еще вина. Неужели его мучает совесть?
Рука с бокалом замерла в воздухе. Он прислушался к себе. Совесть
молчала. Лейф с облегчением выдохнул. Такого бы он себе не смог
простить. Впрочем, страха, который снова поднимался со дна его
души, как грязная вода, ему прощать себе тоже не хотелось.