― Почему это?.. ― усмехнулась девочка. ―
Еще как разговариваю. Особенно когда папа или дед не слышат. А ты, значит,
решила, что я совсем дикая?
― Наоборот, ― призналась Павла, слегка
покраснев. ― Прости, но я думала, что ты жуткая задавака.
Глаша кивнула, как будто подтверждая
собственные мысли.
― Все так думают.Наверное, поэтому у
меня мало друзей… Чаще всего меня считают слабой и пытаются использовать. Чтобы
подобраться к моему отцу или получить какой-нибудь подарок. Но, несмотря на
плохое зрение, я хорошо вижу людей. Чувствую их. Ты и твоя мама… Вы светлые.
― Светлые?.. ― переспросила Паша.
Глаша рассмеялась.
― Ну да.
― Да мы просто рыжие, ― дурашливо
отмахнулась Павла.
― Я не об этом, ― добавила Глаша,
посерьезнев. ― Вас обеих я вижу как большие размытые пятна. Но от вас словно
идет тепло, внутренний свет. — Она ненадолго замолчала, прислушиваясь к дыханию
собеседницы, пытаясь по нему определить настроение и даже прочитать мысли.
Порой ей это удавалось. ― Думаешь,
я придурочная?
― Нет, ― рьяно возразила Павла. ― Ты
просто очень чувствительная.
― Папа тоже так говорит, ― согласилась
Глаша. ― Это он предложил мне заниматься музыкой. Предложил скрипку. Но я
выбрала фортепьяно. Во-первых, потому что белые и выступающие черные клавиши
различить проще. А во вторых… Мне просто нравятся эти звуки. Через музыку мне
проще выразить себя.
Под окнами раздался заливистый лай.
Павла тотчас узнала голосок Кренделя.
Кажется, малыш пролез под забором и отыскал вою маленькую хозяйку.
― Эй, малыш! ― выкрикнула Павла,
растворив окно. ― Тебе нельзя здесь быть. Иди обратно. Крендель, место!
Щенок и не подумал уходить. Вместо этого
он снова тявкнул и закружился на полянке, пытаясь догнать собственный хвост.
― У тебя есть собака? ― заинтересовалась
Глаша. Она тоже подошла к окну. Но, увы, с высоты второго этажа не могла
различить даже очертаний песика.
― Да, его зовут Крендель, ― гордо
заявила Павла. ― Хочешь погладить?
Глаша согласно закивала, и девочки,
взявшись за руки, побежали на улицу. Тихонько прокрались мимо гостиной, в
которой беседовали Марья и Семен Петрович. Дождались, пока Александра и одна из
горничных уйдут их холла, и выскочили за дверь.
Крендель бросился к ним. Важно обнюхал
Глашу и, приняв за свою, подставил мохнатый бок.