― Так и будешь молчать? ― не выдержала
Марья. ― Ничего не хочешь мне объяснить?
― Прости, мам, ― жалостливо протянула
Павла. ― Так не должно было получиться. Зачем ты вообще пошла в особняк?
― Тот же вопрос, ― настойчиво повторила
Марья. ― Милая, мой любимый воробышек… Ты не представляешь, как напугала меня
своим поздним уходом. Хорошо еще, Крендель подсказал, где тебя искать. Иначе бы
я с ума сошла. Не поступай со мной так, прошу. И не делай ничего такого, за что
мы можем вылететь из этого дома. Только не говори, что это случайность. Я все
равно не поверю.
― Нет, не случайность, ― покаялась
обличенная Павла. ― Мы с Глашей кое-что придумали…
Марья покачала головой. Она уже не
сердилась, но была сильно расстроена произошедшим.
― Давай поступим так, ― предложила она. ― Ты
поможешь мне стереть с лица эту гадость, а заодно и расскажешь, что вы там с
Глашей собрались сделать. Хотя… Подозреваю, что уже знаю ответ на последний вопрос.
Это было неправильно, дочка, и очень опрометчиво. И я не представляю, как
теперь оправдаться и перед Владимиром, и перед Семеном Вяземскими. Остается
надеяться, что они не придадут значения небольшому ночному казусу.
Владимир любил этот дом и ненавидел
одновременно. Эти стены будто пропитались запахом бывшей жены, отзвуками былого
счастья. С тех пор как умерла Лариса, у него было много женщин, но ни к одной
он не испытывал ни той страсти, ни той привязанности. Но прошлое должно
оставаться в прошлом. Давно пора отпустить Ларису и устроить собственную жизнь.
Глафире нужна мать, а ему ― постоянство. Он уже не мальчик, чтобы прыгать из
постели в постель, ища ту самую, единственную. Романтические бредни тоже
остались в прошлом. Владимир ― серьезный бизнесмен, известная личность, и жена
должна быть ему под стать. Приятная внешне, уравновешенная, умная. Казалось бы,
Пэтси идеально подошла на эту роль. Благодарная за помощь с карьерой, она не
пилила по пустякам, была всегда ласкова и податлива. Пыталась подружиться сего
дочерью.
Вот только Глафира ни в какую не хотела
подпускать Пэтси к себе.
Это казалось Владимиру странным. Ладно,
он, прежде безумно влюбленный в собственную жену. Но ведь дочь ее совсем не
помнила. А Пэтси… Она дарила подарки, приглашала его дочь на пикники и
прогулки, действительно пыталась подружиться. И если не заменить мать, то стать
для девочки старшей подругой. А Глаша проявляла необычайное упорство и строила
новые стены, не желая даже слышать о появлении в ее жизни мачехи.